«Чтобы свой дом защитить»

Российский доброволец Александр В., побывавший в самопровозглашенной Донецкой народной республике и получивший там ранение, рассказал корреспонденту «Росбалта» о том, как он туда попал и какие вынес впечатления о новом государственном образовании.

– Как вам пришла мысль поехать на Донбасс?

– Мысль эта пришла мне, когда я посмотрел теленовости о том, что произошло в Одессе 2 мая. Меня тогда сразу «переклинило», и не только меня. Вечером звонит мне мой старый знакомый, тоже, как и я, бывший офицер: «Чего сидим? Чего ждем? Поехали!». Ну, и поехали.

Наша группа состояла из пяти человек. Все – бывшие военные, участвовали в боевых действиях в «горячих точках». Трое коммунистов, из разных российских компартий, и двое беспартийных.

Уже 3 мая поехали. Взяли с собой продукты, медикаменты, обмундирование. Сначала пытались въехать на Украину легально. Но на украинской таможне нас не пропустили - по формальным причинам: написали, что у нас нет нужной суммы денег для въезда, нет обратных билетов и т.п. Ну, понятно, уже тогда российских мужчин стали не пропускать на Украину.

Но мы поехали не домой. У одного из нашей группы в приграничном районе была дача. Вот туда мы и направились. Какое-то время там посидели, наш товарищ связался со своими знакомыми в этой местности. А многие местные жители там промышляют переброской контрабанды туда-сюда, через границу. Ну, и два местных жителя, через посредника, взялись нас перевести. Не забесплатно. 40 долларов каждому проводнику и еще по 130 долларов с каждого – не скажу кому, догадайтесь сами – чтобы не мешали переходить.

В общем, на следующий день, когда рассвело, проводники перевели нас, по кустам, по балкам, на другую сторону.

Уже на украинской стороне мы сориентировались по карте. Зашли в кафе, там договорились с местными, и нас на ПАЗике отвезли в Донецк.

В Донецке связались с ополчением – у одного из нашей группы там был старый знакомый, сослуживец. Нас быстро определили, разместили на базе отдыха в пригороде. Кроме нас, на этой базе были еще два десятка ополченцев, в основном местных жителей.

Что мне, как военному человеку, сразу бросилось в глаза – это «махновщина». То есть в ополчении каждый отряд сам по себе. Оружия мало, причем большая разносортица. Потом, правда, в Краматорске, я увидел оружия побольше и получше. А тогда, в Донецке, узнал, откуда ополчение брало оружие: покупало у украинских военных. Вернее, выменивало за алкоголь. Две коробки хорошей водки – автомат. Две бутылки – магазин к автомату.

Ну, мне автомат не достался. Мы скинули деньги в «общий котел», и нам дали оружие, мне – карабин «Тигр».

– Есть ли финансирование у ополченцев?

– Ополченцев финансируют местные жители – как бизнесмены, так и простые трудяги. Финансовая помощь также поступает от сочувствующих из России и республик СНГ. Даже помощь от бывших соотечественников из Израиля обещали.

– В каких памятных событиях довелось поучаствовать?

– 11 мая участвовал в охране референдума, на участке для голосования, в школе. Кроме ополченцев, там был еще местный милиционер. Очередь на участок из желающих проголосовать выстраивалась с пяти утра. На каких-то участках, говорят, свыше 90% пришли голосовать, а на нашем участке: 71% явки, 68% из них проголосовали за республику.

На следующий день у нас спрашивают: хотите поехать в Краматорск? Поскольку «махновщина», то приказов нет, а все по желанию. Ну, я и пожелал.

– Какова численная доля добровольцев из России в составе донецкого ополчения?

– Я мало в каких местах побывал, поэтому обо всей ДНР говорить не могу. Там, где видел, россиян – процентов пять от общего числа людей с оружием. На передовой, возможно, 10-12%. Но они, в основном, вокруг Стрелкова в Славянске. А в Краматорске их меньше.

Тут еще надо учесть, что часть ополченцев сидит дома в качестве резервистов. В Краматорске разговорился с группой местных жителей, спрашиваю: мужики, почему не в ополчении? А они мне: «А мы записались, но у нас ни оружия, ни военного опыта, нам сказали: сидите пока дома».

– Чем занимались в Краматорске?

– Ну, приехали, начали «щели» рыть. Сначала там были блокпосты из покрышек, но когда мины летают, то за покрышками не усидишь.

В Краматорске за короткое время поучаствовал в двух серьезных боестолкновениях и множестве мелких перестрелок. В ночь на 14 мая раздолбали неприятельскую колонну в поселке Октябрьском. Шла автомобильная колонна из нескольких, кажется, пяти машин. Мы ее в кустах ждали. По ней сначала из пулемета, а потом разбегающихся солдат выщелкивали. С нашей стороны – один погибший, доброволец с Украины. У противника потерь было много, но частью они смогли уехать, убежать.

Потом, правда, скандал был. Мы думали, что это были «нацгады», а это оказались срочники. Неверная или провокационная информация оказалась по колонне. До этого срочники при боестолкновениях вверх стреляли, да и мы старались в них не стрелять. А после того случая нас принялась часто артиллерия обстреливать. Ну, и минометы, конечно.

Снаряды со временем стали все чаще в жилой, частный сектор залетать. Сначала случайно залетали, а потом целенаправленно их артиллеристы принялись стрелять по электроподстанциям, насосным станциям. Пытались диверсионные группы забрасывать, но они дальше окраин не проходили.

– Как ранение получили?

– 18 мая противник то ли разведку боем проводил, то ли всерьез они пытались штурмовать город. Я улицу перебегал, и тут меня с ног сбило. Я сначала подумал, что споткнулся, попытался подняться. Чувствую – в бедре боль, и кровь потекла. Тут товарищи подбежали, подхватили меня и унесли.

В общем, получил сквозное ранение. Меня сначала положили в городскую больницу в Краматорске. Но потом перевезли на восток, в небольшое село, названия говорить не буду. Там, кстати, познакомился с сельскими ополченцами. В основном, молодежь. Правда, их «боевые действия» заключались лишь в том, что они блокпост построили да местных «свидомитов»-односельчан разоружили. Ну, я их поучил малость стрельбе, рассказал, как гранаты делать можно. Какое-то время там подлечился, а потом меня усадили в микроавтобус и проселочными дорогами, полями перевезли в Россию, в Ростовскую область, на поправку.

– Каковы вообще настроения народа в ДНР?

– Основная масса народа – за то, чтобы жить без «бандер» и без войны. Настроения – от положительного до запуганного, но в основном – нейтральные. Заводы работают, в школах дети учились. В центре Краматорска магазины работали, автобусы ходили. Правда, заметно меньше стало легкового автотранспорта на улицах, даже в Донецке.

Основная масса активистов высказывается за то, что, хорошо бы, конечно, к России… Встречал и таких, которые выступают за самостоятельность Донбасса, однако за союз с Украиной, но, конечно, не при нынешней киевской власти, а когда там нормальное правительство будет.

Среди пророссийских активистов много женщин есть. Когда мы жили на базе отдыха на окраине Донецка, то активистки нам кастрюли с борщом из центра города везли, кормили нас.

– Какие флаги развеваются над ополченцами и российскими добровольцами, какие у них политические взгляды?

- Флаги ДНР развеваются. С орлом и без орла. Ну, не все же вышивать или рисовать орла могут. Красные флажки над расположением ополченцев. Российский государственный флаг видел один раз. В начале движения, говорят, их было больше. Флаги украинских воздушно-десантных, или как у них говорят, аэромобильных, войск тоже есть у ополченцев.

Ополченцы носят георгиевские ленточки. Казаков по казачьим кокардам узнать можно. Я в берете с советской кокардой, с красной звездой ходил.

Партийность у ополченцев и добровольцев не спрашивал. По разговорам, политические взгляды разные – разброс от неумеренно левых до ультраправых.

Любопытный случай: среди добровольцев были участники боев в 1992 году за Приднестровье, а среди ополченцев был человек, который за молдаван воевал.

– А какие политические взгляды у руководства ДНР?

– Ну, я с ними лично не знаком. Правда, до всех этих событий, на военно-исторической реконструкции, довелось однажды пересечься с Игорем Стрелковым. Ну, он откровенный монархист, «классический белый», как говорится. Что касается других руководителей ДНР, то они, скорее, умеренно-левые деятели, социал-демократического толка, с региональными «загибами». Об этом свидетельствуют их попытки говорить о национализации промышленности, в то время как в России об этом никто даже не заикается. Они создают впечатление людей, в массе своей, честных, но не очень хороших организаторов. Отсюда – «махновщина» в ДНР.

– А какое впечатление произвел противник?

– У украинских армейцев желания воевать нет никакого. В Краматорске каждый день по одному-два человека на нашу сторону перебегало. Но им наши не доверяют, на хозработы ставят. «Нацгады» – идейные, упорные. Воевать стараются, у кого-то из них получается, у кого-то – нет.

– Какие события могут произойти в дальнейшем в Донецкой, в Луганской народных республиках?

– Развернув боевую операцию, «бандеры» сами под собой сук пилят. Если вначале в ополчении была где-то тысяча человек, то сейчас его численность растет. Повышается озлобленность. Мужики отправляют баб в Россию, а сами ищут что-нибудь стреляющее. Чтобы свой дом защитить.

Беседовал Дмитрий Ремизов