Европа на войне

Столица Бельгии утром во вторник напоминала поле боя — несколько взрывов практически одновременно прогремели в аэропорту и метрополитене. Власти страны пока не сообщают официальные данные о жертвах. «Мы знаем, что их много», — лишь заявил премьер-министр Бельгии, выступая на экстренной пресс-конференции.

Как минимум два взрывных устройства сработали зале вылетов аэропорта «Завентем» у стоек регистрации авиакомпаний Brussels Airlines и American Airlines, еще одна бомба позднее найдена неразорвавшейся. Там, по разным сообщениям, погибло 11-13 человек, 80 ранено.

Еще как минимум одна бомба взорвалась в вагоне метро на станции «Мальбек», находящейся в непосредственной близости от квартала Брюсселя, в котором расположены здания Европейской комиссии. Там, по предварительным данным, погибло 10-15 человек, 55 ранено.

Сразу стоит напомнить, что Брюссель — это не только столица Бельгии, но и город, где находятся штаб-квартиры Еврокомиссии и НАТО. Так что речь идет, фактически, о нападении на Европейский Союз в целом.

«Мы на войне», — уже заявил в связи со случившемся премьер-министр Франции Мануэль Вальс. По его словам, европейцы должны продемонстрировать свою солидарность в борьбе с терроризмом и совместно помочь жертвам брюссельской трагедии, которая является продолжением теракта в Париж.

Бельгийские власти постарались отреагировать на трагедию так быстро, как это только возможно. Аэропорт и метро были закрыты. Вслед за этим были эвакуированы все потенциально опасные (как возможные цели для террористов) объекты, начиная с Брюссельского университета и заканчивая всеми городскими музеями. Затем прекратили свою работу вообще все виды общественного транспорта — чтобы нигде не создавалось больших скоплений людей, которые также могут стать целями для террористов.

Еврокомиссия и другие крупные бюрократически организации, работающие в Брюсселе, например, политическая штаб-квартира ЕС, находящая на окраине города, недалеко от аэропорта, рекомендовали своим сотрудникам оставаться там, где они есть в настоящий момент, чтоб не увеличивать сумятицу и панику в городе.

Наконец, некоторые брюссельские отели согласились бесплатно разместить у себя пострадавших, а также тех, кто оказался блокирован в центре города и не может его покинуть из-за прекращения работы транспорта.

Основная версия того, почему именно Брюссель стал мишенью для террористов, очевидна — это произошедшие в бельгийской столице всего несколько дней назад аресты ряда руководителей радикальных исламистов, в том числе одного из организаторов парижского теракта Салаха Абдеслама. Они стали результатом совместной работы французской и бельгийской полиции.

Теперь, как говорят многие, террористы нанесли ответный удар, отомстив за «своих». Правда, больше все же похоже на то, что бельгийские власти, производя аресты, как раз и пытались предотвратить нынешний теракт. Но, увы, не смогли. Хотя если бы спецоперация не была проведена, не исключено, что жертв и взрывов было бы заметно больше. Возможно, информация об этом появится в ходе неизбежного теперь уголовного расследования.

Зато очевидно, что нынешний теракт в Брюсселе будет иметь очень серьезные и долгосрочные последствия. Ведь впервые угрозу непосредственно для себя и своих близких ощутили многие европейские чиновники и функционеры НАТО, живущие в этом городе. Так что последствия эти будут, как минимум, общеевропейскими и касаться они будут области безопасности и миграционной политики.

В первую же очередь это наверняка ощутят на себе жители центра Брюсселя и квартала Моленбек, населенного преимущественно франкоговорящими выходцами из арабских и африканских стран. Стоит напомнить, что в течение уже более чем десятилетия «Мухаммед» (и его вариации) остается в Брюсселе наиболее популярным именем для новорожденных мальчиков. Это, конечно, не значит, что мусульман там больше, чем коренных жителей — франкоговорящих валлонов и фламандцев, говорящих на языке, близком к голландскому. Просто у их детей богаче «палитра» имен. А живет коренное население, по возможности, на окраинах города или за его пределами в собственных домах, тогда как центр и ряд районов на окраинах населены преимущественно потомками эмигрантов.

Также надо помнить, что Бельгия не в таком уже далеком прошлом владела довольно обширными колониями в Центральной Африке. Тем не менее, наследникам колониалистов складывающийся в их стране национальный баланс не нравится. Некоторые из них, не желая жить по соседству с мигрантами, «голосуют ногами», уезжая в Новую Зеландию или Австралию, о чем свидетельствует миграционная статистика.

При этом нельзя сказать, чтобы это позитивно отражалось на поддержке бельгийских ультраправых, которые раньше (до нынешнего теракта) не пользовались большой популярностью. Валлонов и фламанцев больше волнует не нашествие мигрантов, а их собственный межнациональный и языковой конфликт, чьи корни уходят глубоко в историю. В том же Брюсселе франкоговорящий иностранец, попадая за город, где живут преимущественно фламандцы, перестает понимать, где он находится, потому что ни одной вывески или адреса на французском ему уже не найти, и даже на дорожных указателях многие города называются совсем иначе — на фламандский манер.

Теперь же арабскими и африканскими анклавами в Бельгии наверняка займутся всерьез. Фактически, бельгийцев вынуждают перейти к тихой гражданской войне, но уже не между франкофонами и фламандцами, а между европейцами и потомками эмигрантов, многие из которых имеют бельгийское гражданство уже во втором поколении (а некоторые даже и в третьем).

Решение проблемы нелояльности собственных сограждан становится для Бельгии сегодня одной из важнейших задач. Франция после терактов в Париже пошла на радикальный шаг, на который не решалась ранее — стала отзывать ранее данное гражданство (но только у тех, кто получил его, приехав в страну, и ранее имел другое, а не у тех, кто родился на французской территории). Так что даже если бы бельгийцы захотели последовать примеру соседней страны, то он бы им здесь не подошел.

Но других вариантов юстиция в Европе сегодня не знает: перед законом формально равны все, у кого есть бельгийский паспорт. Неформально же от «новых» граждан ЕС сейчас явно будут требовать куда большей демонстрации лояльности, чем это было в последние годы. Например, полиция, наконец, начнет контролировать районы, куда раньше она попадала, зачастую, только в ходе спецопераций.

Впрочем, европейцы редко принимают мгновенные решения, так что политическая реакция на события в Брюсселе, какой бы она ни была, вряд ли последует в ближайшие дни. Здесь верно правило, что чем сильнее будут перемены, тем позднее они станут заметны.

Иван Преображенский