«Грузия до сих пор себя не нашла»

Об итогах правления Михаила Саакашвили, покидающего пост президента Грузии, переменах на грузинском политическом поле и необходимости нормализации отношений Москвы и Тбилиси в интервью «Росбалту» рассказал член Общественной палаты России, исполнительный директор общественного комитета «За открытость правосудия» Денис Дворников.

- Эпоха Саакашвили, длившаяся девять лет, подходит к концу. Не могли бы вы подвести итог этого периода для Грузии?

- В период правления Саакашвили состоялась попытка создания презентационного проекта на постсоветском пространстве, который должен был показать эффективность демократии, причем привнесенной извне. К сожалению, учитывая отзывы очень многих граждан Грузии, в основном получилась только его фасадная часть.

Без сомнения, какие-то локальные успехи были, поскольку на реформы были затрачены и средства, и управленческий ресурс. Но фундаментальных сдвигов так и не произошло. Да, смогли победить коррупцию на низовом уровне в полиции и других органах, там, где гражданин соприкасается с властью. Но если еще полгода назад в Грузии радовались, что можно зарегистрировать фирму и сделать другие действия, касающиеся министерства юстиции, то уже после парламентских выборов эта структура начала саморазрушаться. К примеру, мои коллеги не могут зарегистрировать некоммерческий фонд уже целый месяц.

То есть, в этой системе была привязка непосредственно к личности Саакашвили и его команде. Он, уходя, дергает за эту ниточку, чтобы даже позитивные проекты начинали давать сбой, создавая впечатление, что Грузия может быть демократизирована только при нем. Без него сторонники Саакашвили, интегрированные во власть, запускают процесс саморазрушения, что наглядно показывает цену разговоров на тему патриотизма.

В принципе, и западные элиты, которые ставили на Саакашвили, сильно в нем разочаровались и поэтому поддержали новое движение. «Грузинская мечта» (новая правящая партия Грузии – «Росбалт») тоже возникла не просто так, а в результате, по крайней мере, несопротивления этих международных элит. Они поняли, что присутствие Саакашвили в информационном поле и в политическом пространстве дискредитирует саму идею принесенной на Восток демократии. В силу своих личностных особенностей он творил абсолютно неадекватные вещи, которые приводили к серьезным репутационным потерям.

Сейчас Саакашвили максимально себя ограничил и изо всех сил постарался не наделать глупостей ради того, чтобы войти в историю как президент, который смог цивилизованно передать власть.

Реформы «националов» очень хорошо символизирует город Батуми. Если плыть вдоль берега Черного моря, то кажется, что на берегу стоят красивые небоскребы, появившиеся при его правлении. Но если подойти поближе, то увидишь, что внутри просто каркас и пустота.

Я повторюсь - конечно, достижения были, как в случае с борьбой с коррупцией в полиции. Люди спокойно могут не закрывать машины, даже оставив в ней кошелек. Но это был тот идеализированный пряник, который скрывал очень серьезный кнут. Все-таки Грузия страна, где почти все друг друга знают и почти в каждой семье или в круге общения есть хотя бы один человек, который пострадал от режима Саакашвили. Очень много примеров, когда отнимался успешный бизнес с экономическим потенциалом.

Поэтому не удивительно, что уже к парламентским выборам режим Саакашвили был освистан. Это не просто успех его оппонентов, а объективная реальность, когда люди действительно очень сильно разочаровались.

- Меняют ли что-то для России и российско-грузинских отношений произошедшие в Грузии перемены?

- Вы знаете, 2008 год – это трагедия, которую историки и наши потомки будут оценивать как событие гораздо более масштабное, чем просто приграничный конфликт. На мой взгляд, была реализована геополитическая задача разрушить христианский мир на Кавказе. Удар был на нанесен в ту точку, которая создавала баланс между разными конфессиями в очень сложном регионе.

Сегодня мы наблюдаем «туркизацию» значительной части Грузии. Аджария, например, превращается в придаток Турции. Те проекты, которые проводит Азербайджан, также направлены на то, чтобы усилить влияние этих двух тюркских государств. Грузия же постепенно превращается исключительно в транспортный и логистический центр, теряя свою национально-культурную идентичность.

На самом деле, перед новой политической элитой в Грузии стоит много тяжелейших задач. Сейчас, к сожалению, могут начаться серьезные волнения не только в бюджетной сфере, но и сфере бизнеса в связи с сокращением штата и зарплат, нависшей угрозой безработицы. Мировой кризис сказывается на Грузии очень сильно, учитывая уязвимость ее экономики. Новому правительству и новому президенту по-хорошему не позавидуешь.

И в такой ситуации для Грузии развитие отношений с Россией – это вопрос выживания и сохранения идентичности. Это не только торговые отношения, но и диалог однокоренных цивилизаций. Я думаю, что у России и Грузии есть перспективы построения отношений. Взаимодействие необходимо приводить к какому-то конструктиву, чтобы будущие поколения могли бы жить в мире или хотя бы вне конфликта. Это необходимо для Грузии и для того, чтобы поставить свою экономику на какие-то новые рельсы. Пока что, после советского периода, как производственно-экономический проект, Грузия до сих пор себя не нашла.

- Тем не менее, и премьер Бидзина Иванишвили, и только что избранный президент Георгий Маргвелашвили, который вступит в должность 17 ноября, заявляют, что стратегической линией внешней политики Грузии является сближение с ЕС и НАТО. Насколько возможно балансировать между этими двумя направлениями?

- Мы должны понимать, что Россия - большая страна, и у россиян масштабное континентальное сознание. Я имею в виду, что у нас, в силу наших границ, относительной политической и экономической мощи, есть естественное чувство защищенности, которое мы даже не осознаем в повседневной жизни. Но когда ты живешь в маленькой стране, которая окружена малопредсказуемыми соседями, и при этом зависит от финансирования и инвестиционных проектов, приходящих к ним через Запад, завить: «мы хотим вернуться к русским», - это будет крайне самонадеянно.

Тем более, непонятно, что от России ожидать. Россия очень разная. В Тбилиси могут приехать два политика одного уровня и говорить диаметрально противоположные вещи. Россия сама не может определить – что такое современная Россия, куда идет. В этой связи класть яйца в одну корзину – непозволительная роскошь. И, если попытаться поставить себя на их место, то это еще и неоправданный риск. К тому же, на самом деле, личные разговоры с грузинскими политиками и их публичные заявления на международной арене все-таки не идентичны.

- Бидзина Иванишвили заявил о намерении уйти из политики уже в ближайшее время и основать общественную организацию. Как вы оцениваете такой шаг? На ваш взгляд, насколько сильным останется влияние Иванишвили на политическом поле Грузии?

- Я думаю, это разумный шаг. Для сравнения, он почти настолько же разумный, как отказ Михаила Прохорова идти на выборы мэра Москвы. Кроме репутационным и финансовых потерь это ничего бы ему не принесло. Иванишвили – давний меценат. Когда мы еще мало о нем знали, он поддерживал в Тбилиси русский театр им. Грибоедова, который является очагом русской культуры. Он поддерживал и многие другие проекты. Это была для него возможность проявить себя в общественном пространстве как гуманитарий, как свободный человек при поддержке тех или иных проектов, которые могли бы помочь Грузии. Для него это репутационно более комфортный путь.

В ближайшее время Грузия неизбежно столкнется с серьезными трудностями. Мировая и финансовая конъюнктура говорит о том, что все не так просто. К этому добавляется влияние соседних стран, и трудноразрешимый конфликт, касающийся Абхазии и Южной Осетии. Так что Иванишвили все делает правильно. Этот шаг свидетельствует о его трезвой оценке ситуации и о его желании оставаться на политическом поле как можно дольше.

Беседовала Татьяна Хрулева

Материал подготовлен в рамках совместного проекта с Фондом поддержки публичной дипломатии им. Горчакова