Молдова: 20 лет без Союза и Приднестровья

23 июня 1990 года Верховный Совет Молдовы принял Декларацию о суверенитете. 27 августа 1991 года была провозглашена независимость. Многие в Кишиневе тогда колебались, и прояви Москва хоть каплю участия, все могло бы сложиться иначе. История в очередной раз показала, что важнейшие вопросы решаются если не наличием воли, то ее отсутствием.

Фатальная ошибка

Готовясь к выходу из Союза на случай его выживания, молдавские национал-радикалы 23 июня 1990 года совершили большую ошибку. Они провозгласили созданную 12 октября 1924 года в составе Украины Молдавскую Автономию органом советской экспансии против Румынии (оккупацию Бессарабии Румынским королевством в 1918 году они полагали естественной). Возвращение Правобережья Днестра в состав Советского государства прорумынские силы МССР назвали «аннексией», «оккупацией», «отторжением». И в конечном счете объявили незаконным провозглашение 2 августа 1940 года Молдавской союзной республики.

Надо сказать, что в конце 1980-х годов Народный Фронт Молдовы не обладал интеллектуальным потенциалом, достаточным для создания собственной стратегии обретения независимости. Почти во всем, в том числе в написании теоретических документов, шла копировка опыта Народных фронтов Эстонии, Латвии, Литовского «Саюдиса». А у прибалтийских коллег на первом месте стояло осуждение через де-факто союзное им горбачевское руководство Договора о ненападении СССР и Германии от 23 августа 1939 года.

Прибалтийские критики Пакта-1939 утверждали, что он повлек за собой ликвидацию государственной независимости Литвы, Латвии и Эстонии. Вокруг этого можно дискутировать, но к Бессарабии это не имело ни малейшего отношения. Бессарабия никогда не была независимым государством. Поэтому когда молдавские унионисты (сторонники объединения с Румынией) обрушились на Пакт, они добились обратного. Ведь если объединение двух берегов Днестра было искусственным, а создание МССР - незаконным, то раскол Советской Молдавии становился неизбежным.

На Левобережье Днестра ухватились за кишиневскую Декларацию о суверенитете и Заключение по Пакту Риббентропа-Молотова от 23 июня 1990 г. и стали готовиться к провозглашению Приднестровской Республики. Примерно в то же время жители нескольких населенных пунктов Правобережья Днестра – прежде всего, город Бендеры – на референдумах решили, что с прорумынским курсом лидеров «незаконно созданной» Молдовы им не по пути. Они постановили войти в состав создаваемой тогда ПМР.

Так были созданы непосредственные предпосылки раскола Советской Молдавии. Но каковы были глубинные причины вселенского катаклизма под названием «гибель СССР», где события на Днестре явились лишь маленьким эпизодом?

Москва поощряет национализм

Мину замедленного действия под страну заложил еще Ленин. Готовый жертвовать национальными интересами ради победы мировой революции, он опасался сопротивления приверженцев традиционной России. Поэтому в основу СССР был положен национально-территориальный принцип. Союзные и автономные республики, национальные автономные округа – все это было направлено на максимальное ослабление роли русского народа как государствообразующего ядра.

До 1917 года в основе идентичности жителей обоих берегов Днестра лежало общее вероисповедание. Молдаване Бессарабии были одними из самых лояльных подданных Империи. Обращаясь к левым, любившим порассуждать о «тюрьме народов», бессарабский депутат Государственной Думы Н. Крупенский восклицал: «Из нас вы сепаратистов не сделаете!».

Национальная политика большевиков сепаратизм поощряла. Целенаправленно создавались национальные элиты, вводились понятия «титульных» народов, проводился курс на «коренизацию» аппарата в национальных гособразованиях.

Разумеется, при первом же серьезном ослаблении Центра это не могло кончиться иначе, чем кончилось в 1991 году. Если бы в Кремле работала группа сильных, динамичных лидеров, спасти Союз было можно. Но таких там не оказалось…

От стабильности к хаосу

В конце 80-х большинство жителей Советской Молдавии, даже тех, кто сетовал на сужение, по их мнению, сферы употребления молдавского языка, не помышляли о выходе из Союза. В МССР, наряду с Прибалтикой, вкладывались большие средства. Уровень жизни среднестатистического гражданина неуклонно рос, в то время как многие регионы РСФСР нищали. Об обособлении мечтала часть национального чиновничества, не желавшая быть подконтрольной Москве, а также часть молдавской гуманитарной интеллигенции, ориентированная на Румынию. Велась работа со студенческой молодежью; к националистической пропаганде были восприимчивы люмпенизированные слои населения, которые оторвались от деревни, но не стали своими в городе. Последним адресовались лозунги о том, что русские занимают предназначенные для «коренного населения» квартиры.

Разумеется, никакой смуты в Молдавии не было бы, если бы развал не поощрялся прямо из Москвы. В 2001 году, куратор националистических движений в Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев писал: «Советский тоталитарный режим можно было разрушить только через гласность и тоталитарную дисциплину партии, прикрываясь при этом интересами совершенствования социализма. Оглядываясь назад, могу с гордостью сказать, что хитроумная, но весьма простая тактика — механизмы тоталитаризма против системы тоталитаризма — сработала».

Незавоеванная независимость

Независимость попросту свалилась на Молдову. Москва просто объявила Союз распущенным и вытолкала республики из общего дома. Бывшая МССР сразу распалась по Днестру, а ее части в 1992 году принялись воевать между собой. Затем последовала работа по налаживанию повседневной жизни. В 90-е после краха единого народнохозяйственного комплекса предприятия союзного подчинения не смогли найти рынки сбыта и погибли. АПК имел все шансы выжить, тем не менее, сегодня молдаване едят турецкие помидоры и израильские яблоки – для аграрной республики это моветон.

Главной проблемой постсоветской Молдовы стало бегство трудоспособного населения. По разным данным, счет может идти на миллион человек. Это при том, что без Приднестровья в Молдове на начало 90-х проживало всего до 3,5 миллионов. В числе уехавших – представители нацменьшинств, которые решили не оставаться в этнократическом государстве.

Бенифициарами независимости стали крупные и средние предприниматели, однако их общая доля не превышает 15% населения. Для стабильности этого мало, а средний класс за 20 лет в Молдове так и не был создан. В Кишиневе уровень и качество жизни выше, но до сих пор около 68% населения Молдовы живет в селе, чья роль после отделения промышленного Приднестровья лишь усилилась. Имущественное расслоение создает угрозу будущих потрясений.

Расколотое небо над Днестром

Рассчитывать на скорое преодоление конфликта и урегулирование в границах бывшей МССР сейчас трудно. Румынскую идентичность вместо молдавской в Приднестровье не примут, а российскую и украинскую ориентацию приднестровцев не примут сторонники объединения с Румынией. Сближение Кишинева и Бухареста после падения коммунистов в 2009 году дало Тирасполю лишний повод для сохранения курса на независимость.

Сегодня руководству Молдовы попросту нечем привлечь население Приднестровья. Удар по Пакту 1939 года ослабил юридическую базу борьбы за восстановление унитарной Молдовы в границах бывшей МССР. К тому же ясно, что принимать в Евросоюз Молдову никто не собирается. Аргумент Кишинева о том, что за 21 год существования ПМР никто не признал, встречает столь же бородатый контраргумент: признание Молдовы не мешает ей оставаться беднейшей страной в Европе. А уния двух беднейших богатым не сделает ни одного, заключают в Тирасполе.

В последние годы в вечном споре с Молдовой приднестровцы получили возможность апеллировать к резко выросшим коммунальным платежам в РМ. Это правда. Кроме того, за счет российских надбавок приднестровские пенсии несколько выше молдавских. В итоге несколько тысяч стариков из Молдовы оформили гражданство ПМР, борьба с которым - конек новой стратегии Кишинева в приднестровском вопросе.

Приднестровцы также постоянно напоминают, что Румыния надеется поглотить Молдову под лозунгом «единый народ в границах Евросоюза». Антирумынские же настроения в ПМР столь же сильны, как и 20 лет назад.

Очевидно, что нынешнее «подвешенное» и уязвимое состояние Молдавского государства продлится еще довольно долго.

Андрей Сафонов