Путин готовится заплатить

Комментаторы сходятся на том, что суперизоляция минского диктатора полностью в интересах путинского режима и лично его главы. Во-первых, из-за невосполнимых материальных убытков Лукашенко перестанет привередничать и согласится на тот способ интеграции, который ему продиктует Путин. А во-вторых, на фоне безбашенного коллеги президент РФ сможет блеснуть адекватностью и набрать какие-то международные очки.

И то, и другое действительно возможно, но совсем не обязательно.

Начнем с убытков из-за новых санкций. Если они ограничатся запретом на авиасообщение, то годовые потери Минска составят один-два миллиарда долларов. Это много. Ведь весь белорусский ВВП сейчас — около $60 млрд (считая по обменному курсу). Москве придется возместить союзнику этот ущерб, который, между прочим, в пересчете на наши рубли сравняется с августовской денежной раздачей (по 10 тысяч на каждого школьника), которую Путин анонсировал в качестве своего щедрого дара россиянам.

И вряд ли Кремль ради внезапно возникшей траты согласится тряхнуть валютными резервами. Сограждане уже могут готовиться к изъятию этих денег через инфляционный налог.

Если же европейцы не остановятся на том, что уже сделали, и примутся блокировать белорусскую транзитную торговлю, то потери вырастут еще в несколько раз. На максимуме — где-то до $10 млрд. Таким образом ежегодные российские траты на поддержание лукашенковского режима удвоятся.

С одной стороны, за интеграцию, конечно, ничего не жалко отдать. Но с другой — каждый год извлекать из казны такие деньжищи будет по нынешним тяжелым временам очень сложно. Тем более что формальный суверенитет за Белоруссией, видимо, придется сохранить при любой интеграционной схеме, а значит обращенные против нее санкции останутся в силе и после объединения двух держав. Они просто превратятся во внутреннюю российскую проблему.

Следовательно, если у Путина нет четкого представления о порядке решения будущих трудностей (а, судя по истории с Крымом и Донбассом, такое представление у него отсутствует), слияние с Белоруссией превратится в крайне рискованную импровизацию с непредвиденными экономическими и политическими зигзагами.

И вот тут мы переходим к тем предполагаемым западным симпатиям или хотя бы к проявлениям толерантности, которые Путин будто бы заполучит из-за того, что Лукашенко сейчас воспринимается как явный маньяк.

Если рассуждать не абстрактно, а исходя из того кризиса, который создан минским правителем, то западная благосклонность может быть завоевана только чем-то конкретным. Например, принуждением Лукашенко выпустить Протасевича. Или отчетливым отмежеванием Москвы от его захвата. А еще лучше — сменой правителя в Минске и преобразованием тамошнего режима во что-то более нормальное. Если бы Путин захотел и смог что-нибудь такое осуществить, то и последующую российско-белорусскую интеграцию Европа восприняла бы как нечто терпимое.

Надо понимать логику Евросоюза. Почему расправы минского режима над собственными мирными гражданами, сопровождаемые, между прочим, неоднократными убийствами попавших под руку людей, вызывали у Европы лишь растерянное кудахтанье, а сейчас она наносит вполне ощутимые удары? Потому что руководствуется вовсе не заботой о других, а желанием нормально жить самой. Перехват евросоюзовского самолета, который следовал из одной страны ЕС в другую, — это для них не внешняя беда, а внутренняя, своя. Тут уж не воздевают руки, а дают отпор. И любого, кто избавил бы от подобных бед, Европа готова чем-нибудь наградить.

Не случайно, вводя эти санкции, почти все европейские вожди повторяют: они только против Минска. А тех немногих в своем кругу, кто намекает, что в операции могли участвовать и российские спецслужбы, скорее одергивают, чем поощряют. По крайней мере — пока. Запад явно подмигивает Путину.

Лет этак восемь назад он вполне мог ответить тем же. И пожать плоды. Но спросим себя: а сегодня-то способен ли его режим отмежеваться от такого духовно близкого и плывущего в одной лодке, как минский, пусть даже персонально Лукашенко Путину и не люб?

Цена, которую придется уплатить за буквальную поддержку всего, что делает и рассказывает минский владыка, явно смущает даже сегодняшний Кремль. Это ведь не сказки про Ника, Майка и зловещих заговорщиков, якобы покушавшихся на лукашенковских детишек. Провокация, с помощью которой был перехвачен пассажирский самолет, никого в мире не смешит.

Характерно, что близкие к начальству агитаторы, блогеры и просто пустозвоны сначала имитировали безудержный восторг по поводу дерзости и ловкости, с которой Лукашенко схватил своего критика, но потом дружно сменили пластинку и сейчас гогочут над «признательными показаниями», которые под побоями дает Роман Протасевич. Это и приятно, и уводит от скользких тем.

Не хотят в Москве популяризировать и байку о ХАМАСовском шантажном письме, сочтя ее, видимо, не только идиотской, но и политически ошибочной. Сочувственные отзывы казенных людей о минском режиме соседствуют с желанием слегка от него отстраниться. Лавров призывает человечество к хладнокровию и осмотрительности. Захарова заверяет, что никакие российские граждане в Минске с самолета не сошли, отметая тем самым версию о том, что операция могла быть совместной. И даже Песков гораздо менее банален, чем обычно. Подтвердив скорую встречу Путина с Лукашенко, он уверяет, что только тогда гость и «получит возможность детально информировать» нашего вождя обо всем происшедшем, а «какая-то помощь в связи с чем-то, связанным с рейсом Ryanair», зависит от того, «что будет озвучивать белорусская сторона во время контактов».

Я не стал бы искать за этим признаки того, что глава России всерьез готовится дезавуировать Лукашенко или, скажем, убеждает его отпустить жертву. Но видно, что идет совместная работа над сочинением хоть сколько-нибудь складной и чуть менее раздражающей версии событий. Судя по тому, что анонсированное на этот вторник выступление Лукашенко отложили на день, его предварительные наметки были забракованы.

Путин, видимо, считает неизбежным, что он сам, а с ним и подведомственная ему держава должны будут недешево заплатить за его солидарность с минским режимом. Но через три недели встреча с Байденом, и он старается, чтобы самолетный скандал хотя бы в эти дни не вышел из берегов.

Вот и вся стратегия. Однако даже это может не получиться.

Сергей Шелин