Россия — вторая родина Тутанхамона

Мой четырехлетний сын взахлеб поет песни «Наутилуса». Текст он не очень понимает, а я прислушиваюсь. Его любимый хит: «Правда всегда одна, это сказал фараон. Он был очень умен и за это его прозвали Тутанхамон». Почему история фараона бередит подсознание и тревожит душу? Ладно, мелодия, но в чем смысл?

Правда ли, что правда всегда одна? Лучшие умы веками бьются над ответом, но он зависит от многих факторов — эпохи, национальных традиций, политического подхода. Чехов, которого принято считать высшим авторитетом по вопросам этики, устами фон Корена из «Дуэли» сказал, что настоящей правды не знает никто. Либеральная доктрина XX века учит, что каждый человек — равноценный индивидуум, у которого могут свои равноценные другим индивидуумам личностные переживания. И, следовательно, своя правда, свое мнение, которое надо уважать и защитить законом. В частности, отсюда бытовая терпимость европейцев и ставка западного общества в выборе политического курса на процедуру демократических выборов.

Однако возможны и другие подходы. Почему в России всеобщему осуждению подвергается процветающая на Западе толерантность и политкорректность? Потому что это противоречит русской национальной традиции. Русский мир имеет два полюса — свой-чужой, как в философском диспуте комдива Чапаева с темным солдатом. Быть может, русский дуализм — историческое и неизбежное следствие вечного русского патернализма и властной вертикали, без чего не сложилась бы бескрайняя северная империя. Запад сформировался в иной географической логистике и столь же неизбежно привык уважать мнение соседа, который живет с тобой бок о бок.

Черно-белый русский мир противостоит западному либеральному многоцветному калейдоскопу эстетически, экономически, политически. Как получилось, что через три десятка лет после начала демократических преобразований в России, и это признает глава Центризбиркома, не удалось наладить процедуру свободных демократических выборов? Даже слепому видно, что власти России имитируют электоральные процедуры, но пуще чумы опасаются права граждан на свободный выбор. Не случайно и то, что объявив свою экономику рыночной, Россия всячески истребляет ее основу — конкуренцию.

Обскурантистские гонения на целые научные направления в век научно-технической революции — чисто российское изобретение. И, кстати, ни в какой другой стране не мог появиться «Черный квадрат» Малевича на белом фоне. Непревзойденные шедевры соцреализма рождены в том же двухполюсном мире, где не признают оттенков и полутонов.

Владимир Стасов, который творил во второй половине XIX века, в лучшую для России эпоху, писал: «На Западе полагают, что и то направление, и это направление — оба справедливы, оба законны со своей точки зрения. У нас нет такой благоразумной апатии, такой вялой терпимости, у нас считают, что в жизни и в искусстве правда всегда одна». Стасова можно было бы считать предтечей нетерпимого большевизма, если бы аналогичной позиции не придерживался его политический антипод — обер-прокурор Константин Победоносцев. Никто не отнимал у этого человека абсолютно бескорыстного и искреннего желания блага для России. Он был свято убежден, что избирательное право нельзя доверять толпе, ибо она не в состоянии осмыслить сложные политические программы и слепо пойдет за броскими лозунгами. Народоправие и выборное представительство — это кратчайший путь к хаосу. Самодержавие, которое стоит над классами и партиями, ближе к нуждам народа, чем любая выборная демократия. Истинно русский человек не может не быть убежденным в глубине души, что самодержавие — лучший способ политического устройства России.

Вы что-то подобное слышали применительно к нынешним реалиям? Кто-то подумает, что я держу фигу в кармане, но я просто окунулся в историю. Сегодня принято пинать Победоносцева за радикализм и политическую близорукость, но факт остается фактом: в истории России ни при каком режиме не было случая, чтобы власть переходила из рук в руки в результате подлинно демократических выборов. Поневоле возникает вопрос, а не отказаться ли русским от обременительной химеры? К тому же всякому ясно, что все наши парламенты и законодательные собрания исполняют декоративные функции и минимально связаны с чаяниями и нуждами народонаселения.

Демократичные выборы работают в тех странах, где имеются ценности, которые объединяют общество. Это может быть религия, национальные мифы или общие политические убеждения. Дистанция между правящей элитой и прозябающим народом в России расширилась до размеров непреодолимой пропасти. В этой ситуации вера в выборы сродни глупым гимназическим грезам. Скажу больше, если вдруг какой-нибудь романтический правитель решит провести в России демократические выборы, Россия быстро рухнет в пропасть. Как говорил Ленин, «такой дикой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России».

Думаю, люди в России должны как можно скорее понять, что они бесполезны. Так будет лучше для них же самих, чтобы без иллюзий. В чем принцип экономики других стран? Прибыль, которая приобретается за счет общих усилий, вкладывается в развитие и обеспечивает рост доходов всех граждан. В России экономика в кризисе десять лет и конца-края не видно. Похоже, это устраивает власть, ведь если граждане стоят с протянутой рукой, манипулировать ими проще простого.

В итоге первое правило экономики в России состоит в том, что прибыль выводится из страны, оседает на заморских побережьях и растрачивается на принадлежащие властителям виллы и яхты. Ничего нового в такой жизненной стратегии нет. Индийские магараджи и родные Рюриковичи, персидские халифы и китайские императоры эпохи Цин, сегуны Токугава и Плантагенеты всех ветвей редко помышляли об экономическом развитии, исключительно о своем величии и роскоши. И ничего, империи стояли веками. Главное — придушить сорняки, которые называют себя оппозицией.

Исходя из этой логики, становится понятным, почему власти так одухотворенно говорят о цифровой революции. ХХ столетие было эпохой, когда были востребованы крупные армии и крупные промышленные агломерации. Это стало одной из главных причин масштабных преобразований в образовании, здравоохранении, в социальных гарантиях. А также в либерализации и демократических реформах. Искусственный интеллект и роботизация позволят значительно снизить социальные обязательства и отказаться даже от видимости демократических процедур. Элита сможет сбросить с себя последнее ярмо и не слушать надоедливые подвывания снизу.

Тутанхамон наверняка предпочел бы услуги искусственного интеллекта строительству пирамид и ирригации египетских пустынь. Потому что фараон был очень умен.

Сергей Лесков