Амур, шашлык и русофобы

Прочитала комментарий пресс-секретаря президента РФ о том, что самолеты опять полетят в Грузию, когда ситуация в ней вернется в «нерусофобское русло», и невольно вспомнила советский анекдот. «На какого античного бога похож СССР? На Амура, потому что голый, вооружен до зубов и ко всем лезет со своей любовью».

Мне-то очевидно, что «русофобия» в данном случае — эвфемизм. Грузинская оппозиция костерит не граждан России, а конкретно ее руководителей. Национальность здесь ни при чем. Это скорее путинофобия или кремлефобия. Но тогда пусть Песков так и скажет: перестаньте обзывать нашего лидера земляным червяком, и мы опять разрешим нашим людям пить грузинские вина и летать к вам на хачапури.

Впрочем, судя по дискуссиям в Сети, очевидно это далеко не всем. Многие даже не самые зомбированные граждане увидели фотографии с антироссийскими плакатами на площади в Тбилиси и искренне обиделись: ну как же так, мы к грузинам всегда с большой любовью, а они нас, оказывается, ненавидят.

А может, не надо с такой уж любовью? Может, вполне хватило бы простого уважения — в первую очередь к суверенитету страны и желанию ее граждан жить без навязчивых советов «старшего брата». И уж как минимум обижающимся стоит оглянуться на десять лет назад, когда Грузию «принуждали к миру». Как сегодня (спасибо, пока только экономическими мерами) принуждают к любви.

Почти тридцать лет назад распалась советская «семья братских народов», а мы все никак дорогу к ним не забудем. Как тот муж, который давно живет с другой, отсудив при разводе полквартиры, но все равно контролирует бывшую жену: куда пошла, с кем, зачем юбку короткую надела? А в ответ на ее «отвали со своей заботой» искренне возмущается, почему она такая мужефобка. И натравливает на нее в лучшем случае налоговую, а в худшем — бандитов. Чтобы неповадно было!

Любовь-нелюбовь — понятия эмоциональные, в отношениях между народами они куда чаще приводят к проблемам, чем решают противоречия. Ах, вы нас не любите? Тогда мы запретим нашим людям есть ваше сало (Украина), шпроты (Литва), яблоки (Польша), помидоры (Турция), хачапури (Грузия), молоко (Белоруссия)… Роспотребнадзор уже давно превратился в посмешище со своим «мы опять нашли что-то не то в еде наших врагов». И это еще — мягкий вариант. В жестком можно и референдум на тему любви провести под присмотром «зеленых человечков».

Это вкратце о том, что в нашей стране почему-то называют геополитикой. Да и без геополитики — разве можно любить или не любить целый народ? Я вот актера Вахтанга Кикабидзе люблю, песни грузинские очень люблю, старые улочки Тбилиси обожаю, а к своему соседу по даче родом из Батуми и лично товарищу Сталину «такую личную неприязнь испытываю, что кушать не могу». И что из этого? Сталин — отдельно, сосед — отдельно.

Во всем мире соседи друг друга часто не любят, однако очень неплохо друг с другом уживаются на основе взаимовыгодных отношений и четких законов. Постоянно требовать любви и наказывать кулаком или рублем за ее отсутствие — это как раз патология. А наказывать так, чтобы никому жизни не было — ни чужим, ни своим — патология вдвойне.

По мне так «бомбежка Воронежа» — это русофобия. Представляющие нашу страну дипломаты с лексикой уркаганов — русофобия. Натравливание одних граждан России на других — страшная русофобия. Как образно написал фейсбучный друг: «Где б я ни был, в каких бы океанах ни мочил свои лапти, больше всего меня, русского, не любили в России. От Орехово-Борисово в Москве до общаги в Уфе или ебургского Уралмаша. Собственно, настолько не любили, что я машу вам из Сингапура. Здесь, кстати, тоже нации друг друга недолюбливают за разное, но живут потрясающе мирно, нейтрально. Без любви и без истерик. А любовь — да кому она нужна, мне средний житель Сингапура настолько же далек, как любой средний житель России».

С понятием «любовь» сегодня в России происходит то же самое, что недавно случилось с понятием «ценности» (те, которые духовные), а еще раньше — с термином «патриотизм»: они просто потеряли свое значение, сами себе стали антонимами. Сегодня в приличном обществе эти слова без кавычек и произнести неудобно. То же самое, думаю, вскоре произойдет с «русофильством» и «русофобией». Употреблять их всерьез будут только «патриоты» на зарплате.

Кстати, следующим таким изменившим свое значение словом, подозреваю, cтанет «уважение» — как только зашкалит число штрафов и уголовных дел по новому закону об оскорблении власти.

С одной стороны, хочется, конечно, пожалеть людей, которые требуют любви и уважения к себе с помощью силы или подкупа. Но с другой, как увидишь все последствия этой патологии, такая русофобия к ним просыпается — сил нет. Хочется назло или в Тбилиси поехать окружным путем, или хоть шашлыка поесть в грузинском ресторане.

Виктория Волошина