Громкая риторика как главная угроза

Россия оказалась невольной участницей нового противостояния Белграда и Приштины на фоне масштабной операции косовского спецназа по борьбе с оргпреступностью, предпринятой во вторник в Косове. В результате этой операции были задержаны около 30 человек, в основном сербы на севере отколовшейся провинции. Среди задержанных — один гражданин России, сотрудник ООН Михаил Краснощеков, который попал в больницу с серьезными травмами. В настоящий момент он освобожден, однако сам факт задержания пострадавшего россиянина привел усилению конфликтной атмосферы.

Президент Сербии Александр Вучич распорядился привести вооруженные силы страны в полную боевую готовность, а некоторых СМИ даже появились сообщения о передвижении сербской бронетехники на юге Сербии, вблизи Косова. Командование миротворческой операцией КФОР, которая продолжается в Косове с 1999 года, дистанцировалось от действий местной полиции, а Евросоюз призвал все стороны к сдержанности и продолжению процесса нормализации отношений.

Москва осудила действия косовских силовиков и требовала немедленного освобождения российского гражданина. «Задержание осуществлено несмотря на то, что россиянин обладает дипломатическим иммунитетом сотрудника ООН. Рассматриваем этот вопиющий акт как еще одно проявление провокационной линии косовоалбанской верхушки», — сказано в сообщении российского МИДа.

По версии косовских властей, россиянин пытался помешать полиции, а сама операция спецназа не имела иных целей, кроме борьбы с организованной преступностью.

В общей сложности в руках косовского спецназа оказалось двое ооновцев. Миссия ООН, которая продолжает работать с сильно урезанными полномочиями после провозглашения косовской независимости в 2008 году, предупредила, что любой ущерб ее персоналу повлечет за собой дипломатическую и международно-правовую реакцию.

Обострение по линии Белград-Приштина в последние годы происходит регулярно. И нередко это связано с ситуацией в населенных сербами северных районах Косова, где, по мнению Белграда, спецподразделения косовской полиции не должны появляться вообще. Север Косова, над которым не имеют полного контроля ни косовские власти, ни сам Белград, часто называют «серой зоной». Эта территория ассоциируется в основном с политическими манипуляциями, контрабандой, криминалом и нестабильностью, за которые власти Сербии и Приштины традиционно перекладывают ответственность друг на друга.

Среди недавних примеров, связанных с ростом напряженности, — убийство в 2018 году известного сербского политика Оливера Ивановича, а также принятие в Косове законов о преобразовании Сил безопасности в полноценную армию и введение Приштиной стопроцентных таможенных пошлин на продукцию из Сербии в качестве ответа на попытки Белграда заблокировать вступление Косова в Интерпол.

Инцидент с российским гражданином в Косове стал одной из нескольких соломинок, за которые попытался ухватиться президент Сербии Александр Вучич, обещая своим оппонентам в Приштине «далеко идущие последствия». На задержании российского гражданина Вучич как минимум дважды сделал акцент в ходе дискуссий в парламенте, как бы сигнализируя Приштине, что из-за ее неосторожности в события оказалась вовлечена мировая держава — союзница Сербии.

Впрочем, «далеко идущие последствия» здесь, скорее всего, ограничатся, рамками политических заявлений. Несмотря на частые взаимные упреки, и периодически усиливающуюся напряженность, ни в Белграде, ни в Приштине, ни в Евросоюзе не заинтересованы в окончательном срыве процесса нормализации, который идет уже несколько лет при посредничестве Брюсселя.

Нормализация — одно из ключевых требований Евросоюза, в который стремятся и власти Сербии, и ее отколовшаяся провинция. Сближение Сербии с ЕС напрямую зависит от признания странами Евросоюза ее успехов на пути примирения в регионе. Тридцать пятая глава на евроинтеграционных переговорах, по сути, является блокирующей для Сербии. В ней говорится о необходимости всеобъемлющей нормализации отношений с Приштиной, а также о том, что в случае застоя на этом пути по вине Белграда Еврокомиссия не станет рекомендовать открытие или закрытие интеграционных переговоров по другим главам.

Любая попытка оказать на Косово серьезное давление, в том числе с привлечением России, сильно отдалила бы для Сербии европейскую перспективу. Сам Вучич неустанно демонстрирует желание «навсегда» закрыть косовскую тему, чтобы ускорить свой путь в ЕС, хоть и не отказывается от националистической риторики и обещаний задействовать армию для «защиты нашего народа».

Говорить о применении сербской армии, иными словами — силовом сценарии в отношении Косова, нереалистично в принципе. Сербия потеряла военно-полицейский контроль над отколовшейся провинцией еще в 1999 году, что четко указано в резолюции Совбеза ООН 1244. Любые односторонние силовые действия со стороны Сербии повлекли бы за собой адекватный ответ со стороны НАТО, что предусмотрено в Кумановском военно-техническом соглашении, которое Белград подписал в том же 1999-м.

В соответствии с этим жестким документом, командующий силами КФОР получил право делать все, что он считает целесообразным, включая применение военной силы, для защиты международных сил и выполнения обязанностей, вытекающих из военно-технического соглашения.

Силовые действия в отношении Косова непопулярны и среди избирателей в Сербии, которые, судя по опросам, поддерживают нормализацию отношений с Приштиной.

Чем может помочь Вучичу на косовском направлении Россия? Практически ничем, кроме громких осуждений и унизительных высказываний в адрес косовского руководства. У Москвы нет военных рычагов на Балканах (ее десантники, находившиеся в составе сил КФОР, покинули Косово в 2003 году), а ее политическое и дипломатическое участие в процессе урегулирования с 2008 года ограничено. Она не является участницей переговоров о нормализации. Российская поддержка сербских дипломатических усилий по блокированию интеграции Косова в международное сообщество скорее вредит Белграду.

Любые возможные попытки Москвы усилить свою роль в регионе наткнутся на предсказуемое сопротивление и косовской политической элиты (или «верхушки», как выражаются в Москве) и самого албанского большинства в Косове.

Как видно из исследований, граждане Косова считают, что основная угроза их безопасности исходит не только от Белграда, но и от Москвы. Россия воспринимается скорее как враждебная страна из-за своих тесных связей с Сербией и активной антиалбанской кампании, которую Москва ведет еще со времен косовского конфликта конца 1990-х. Косовские албанцы опасаются, что Россия использует многочисленные «подрывные инструменты» на международной арене и внутри Косова, по линии православных церквей и политических партий, поощряя сербский национализм и блокируя развитие косовской государственности.

Для Москвы косовский вопрос — это не только часть отношений с Сербией, в которых РФ позиционирует себя главным защитником ее территориальной целостности, но и важный элемент противостояния с Западом. В последние годы косовскую проблему в России в основном используют в пропагандистских целях, пытаясь с ее помощью с одной стороны оправдать присоединение Крыма, а с другой — продемонстрировать Западу провалы его миротворческой миссии на Балканах.

Хотя Москва и приветствовала в свое время начало переговоров Белграда и Приштины о нормализации отношений, у нее нет заинтересованности в их успехе. Хотя бы потому, что продвижение Сербии на пути евроинтеграции будет означать ослабление ее связей с Россией.

В ближайшие месяцы мы наверняка станем свидетелями новых споров и политического противостояния по линии Белград-Приштина. Однако ситуация не выйдет из-под контроля. Националистический нарратив и громкая риторика останутся в силе, но без серьезных последствий для безопасности.

Юлия Петровская