Компромисс ради стабильности

Опубликованные в среду результаты опроса ВЦИОМ, согласно которым большинство жителей Екатеринбурга не поддерживают строительство храма в сквере (хотя не возражают против его возведения в другом месте), сразу же вызвали реакцию в том духе, что это «сигнал сверху» о готовности к компромиссу. Мол, хватит бунтовать: и храму быть, и скверу.

Однако мэр Екатеринбурга Александр Высокинский, видимо, ни в какие сигналы не верит. По горячим следам он призвал не обращать на данные ВЦИОМ особого внимания и все же дождаться результатов того опроса, который готовят городские власти после фактического поручения президента. Правда, губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев продемонстрировал куда более развитое политическое чутье, поправив младшего коллегу. По его мнению, опрос ВЦИОМ показал, «что при подборе площадки были допущены ошибки, не было в полной мере учтено мнение горожан».

«Нужно выбрать более подходящее место и строить там храм, о появлении которого давно мечтают православные жители Екатеринбурга. Обращусь к главе Екатеринбурга Александру Высокинскому с просьбой не включать эту площадку (сквер) в перечень мест при проведении опроса. Мы прошли этот конфликт, он исчерпан. Нам предстоит вместе найти новое место для храма», — заявил Куйвашев.

Как бы то ни было, точку в скандальной истории ставить все же явно рано. А вот что уже окончательно ясно — это то, что конфликт в Екатеринбурге вышел очень показательным. И на некоторые вещи в устройстве наших государства и общества он просто-таки открыл глаза. Так что не лишним будет еще раз вспомнить, как эта история развивалась.

Столкновения в Екатеринбурге между противниками и сторонниками строительства очередной церкви на месте любимого горожанами сквера в центре города, став событием федерального масштаба, несколько дней игнорировались Кремлем. Когда же Владимир Путин наконец решился публично о них высказаться, то специально подчеркнул, что это «чисто региональная история». Ему, мастеру политического пиара, конечно, важно убедить в этом соотечественников — не дай бог такие вот «региональные истории» превратятся в один общефедеральный протест.

Примечательно, что, говоря о противостоянии в Екатеринбурге, президент ухитрился буквально в двух словах выразить свою политическую и, чего уж там, классовую позицию в этом деле. На просьбу журналиста сказать о том, что он думает об этих столкновениях, Путин ответил вопросом на вопрос: «Они безбожники?». Собственно, дальше можно было и не продолжать. Точки над i расставлены, приоритеты определены.

Слово «безбожники» (не «атеисты», не «неверующие», а именно «безбожники») в устах президента прозвучало отнюдь не как нейтральный термин. Почуяв это, штатные пропагандисты последовательно развили и усилили этот риторический посыл до «бесов» и «чертей». Дальше, видимо, надо было ждать «ведьм» и охоты на них.

Однако тем, кто хотел знать правду о событиях в Екатеринбурге, известно, что против строительства церкви выступают не только атеисты, но и часть верующих местных жителей, которые элементарно не хотят сужения жизненного пространства в родном городе для себя и своих детей. А посему посягают на «святое» — выступают против вырубки парков и скверов. Что в наше время в нашей стране, вероятно уже само по себе является страшным преступлением…

Но если и впрямь так, как говорят президент и пропагандисты? Если часть из тех, кто протестует против строительства этой церкви, действительно в бога не верит, — что тогда? Что, если они, в полном соответствии с Конституцией РФ, благополучно обходятся в своей жизни без веры в сверхъестественное? Если уверены, что вполне достаточно иметь естественнонаучные представления об окружающем мире, чтобы быть порядочными людьми? Неужели в нынешней России это уже криминал? И за это их можно лупить руками разнообразных казачков, православных спортсменов, росгвардейцев, полицейских и так далее?

Или что еще? Предать анафеме? Так речь ведь о десятках миллионов наших соотечественников. Не электорально как-то…

Впрочем, Путин легко согласился, что надо «провести опрос, и меньшинство подчинится большинству». Понятно почему. Был уверен, что у нас, как постоянно твердят представители РПЦ, подавляющее большинство граждан — православные. А значит, и результат такого опроса предопределен заранее.

Так или иначе, но отмашка сверху была дана, и пока городские власти решают, каким способом им лучше узнать мнение екатеринбуржцев, их опередил ВЦИОМ. И вот не думаю, что результаты опроса государственной социологической службы теперь кто-то возьмется трактовать в том духе, что 74% жителей Екатеринбурга «безбожники» или, тем более, «бесы».

С отношением к религии у нас все вовсе не так просто, как утверждает РПЦ, давно ставшая одним из идеологических отделов нынешней власти. Например, опрос ФОМ, проведенный в марте 2019 и посвященный отношению россиян к религии, показал, что к православным в России себя относят 65% респондентов. А тех, кого президент именует «безбожниками» — 21%.

Однако и с 65% православных на самом деле не все так просто, как кажется светским и церковным властям. Что, кстати, и продемонстрировали столкновения в Екатеринбурге. Тут еще раз стоит отметить, что часть протестующих против сноса сквера и строительства на его месте церкви — вполне себе верующие. Просто для них городской сквер, это важная часть их мирской жизни, а вера — сугубо личное дело.

При этом православные верующие не так единодушны и внушаемы, как это хотят представить те, кто вещает от их имени по основным российским телеканалам. Сегодня, в эпоху интернета и социальных сетей, им уже нельзя так откровенно морочить голову, как это делалось в предыдущие двадцать лет.

В подтверждение сошлюсь на личный опыт изучения этого вопроса. Некоторое время назад я участвовал в опросе рабочих Омска и Калуги. Помимо прочих, им задавался и вопрос о вере. Так вот, почти половина опрошенных оказалась, по выражению нашего президента, «безбожниками». Скажу честно, меня поразило, как рабочие — верующие и неверующие — относятся к религии и верхушке РПЦ. Сколько в их суждениях здравого смысла и совестливости, столь не свойственной нашим светским и религиозным небожителям. Просто процитирую. В конце концов, глас народа — глас божий.

Святослав, Калуга, рабочий «Фольксвагена», считает себя агностиком: «Лучше добродетельный неверующий, чем человек, который воровал и убивал, а потом перекрестился и считает себя верующим».

Михаил, Калуга, рабочий «Фольксвагена», православный верующий: «Я думаю, никто не должен платить за религию. Почему Патриарх Сербский ходит на работу пешком, а наш ездит на работу на «Мерседесе»?».

Петр, Омск, рабочий-сварщик, православный верующий: »…свечку можно поставить и не в церкви, а у себя дома перед иконой. РПЦ — это минимум уважения (к прихожанам), максимум коммерции. Мне не нравятся пузатые попы с огромными крестами и «Лексусами».

Анна, Омск, рабочая пищевого производства, православная верующая: «Когда этот «крестный отец» (…) выходит из самолета и перед ним ковровая дорожка, весь в золоте, это вообще… (смеется)».

Сегодня в Екатеринбурге, да уже и в стране в целом, ни для кого не секрет, что за планом строительства церкви в центре города стояли местные олигархи, давно и прочно входящие в список Forbes, — Андрей Козицин (его состояние на 2019 год оценивается в 4,4 млрд долларов) и Игорь Алтушкин (4,3 млрд долларов). И в том числе бойцов из Академии единоборств, финансируемой Русской медной компанией Игоря Алтушкина, бросали в бой против екатеринбуржцев, защищавших сквер.

Эти хорошо обученные боксеры, бойцы смешанных единоборств, не считая полиции, росгвардейцев, а также ведущих федеральных телеканалов, и выступили в роли защитников «сторонников строительства храма». Такое вот распределение ролей. На земле во всей этой истории интересы миллиардеров защищают полиция и «титушки» из клубов боевых искусств, информационную войну против горожан ведут популярные телеведущие и священники, а окормляет и освящает все это тот, кто, по идее, должен быть «над схваткой», но на деле выражает интересы долларовых миллиардеров…

Впрочем, согласие президента провести опрос в Екатеринбурге говорит о том, что ради стабильности он готов принести в жертву даже святое — бизнес-интересы отдельных олигархов. Даже если эти интересы и прикрываются столь важной для него религиозной (то есть идеологической) оболочкой.

И это тоже очень показательно. Стабильность в данном случае означает обеспечение интересов всего правящего класса современной России. Ради этого можно пожертвовать конкретными частными интересами отдельных миллиардеров. В этом и заключаются мудрость и суть «государственного» подхода нынешней российской власти.

Александр Желенин