Сырная травма

Есть мало неполитических тем (штуки две-три, думаю, — не больше), прикосновение к которым в России вызывает взрыв, вплоть до требований немедленно расстрелять того, кто посмел прикоснуться. Ибо — персты в раны.

Одна из этих ран — еда. Цена, количество и качество того, что продается в российских магазинах. Особенно в сравнении с ценой, количеством и качеством того, что мы покупали до 2014 года, то есть до Крыма. И особенно если речь заходит о сыре. Сыр — детонатор любой современной российской дискуссии, то есть боев без правил в выгребной яме. Сыр — простейший продукт, а неумение массово производить простейшее воспринимается как приговор.

Так что, скажем, написать, что в Европе ты поутру ешь сэндвич из цельнозернового багета, промазанного горгонзолой кремозо, проложенного языком сладкого маринованного огурца (среди сортов 30 маринованных огурцов здесь есть уже и порезанные, причем как поперечно, так и продольно), с наброшенными поверх нежнейшим листом прошутто под свежайшим листом хрусткого романо — ну, в общем, обычный набор бедняка, купленный в дискаунтере на углу, — господи, что услышишь в ответ! Какие подробности узнаешь о своей сексуальной ориентации (сексуальная ориентация, в Европе вопрос давно не более интересный, чем леворукость или праворукость, в России по-прежнему такой же маркер, как графа «национальность» в СССР)! Какие пожелания услышишь в адрес родителей!

А уж если добавишь, что сыр и ветчина того качества, за которые платят золотым песком в российских «Азбуке вкуса» или «Глобусе гурмэ», в немецком дискаунтере стоят где-то примерно 1 евро (то бишь 75 рублей) за 100 грамм, — ну все, конец. Конец тебе, как какому-нибудь капитану Куку, которого аборигены истыкали копьями, а затем сожрали за одно то, что он, сволочь, носил башмаки и шляпу, чем задел их веру в великого Фигли-Мигли…

Кстати, любое сравнение России с третьим миром вообще бьет по нервам наотмашь — хотя Россия самый что ни есть третий мир и есть. Не пятый же, как Северная Корея. Не четвертый, как Пакистан. А крупная серьезная страна третьего мира, образцовая гибридная автократия — примерно как наша сестра Турция, с которой мы в этом третьем мире делим призовые места по главным жизненным показателям, включая соблюдение конституции ее гарантами… Причем, на мой вкус, качество еды в Турции тоже не айс.

Еда — настолько эффективное топливо ярости, что небольшой текст про еду достаточно запостить в сетях единственный раз. Дальше какой-нибудь любитель антиквариата через год на него набредет, перепостит со своим свежим яростным воплем, — и готово, снова понеслось. У меня такое уже несколько раз было.

И вот что любопытно. Сначала мне казалось, что страстные отповеди, опровержения постят лишь тролли по заказу, а также безо всякого заказа те, кто считает, что следует прислуживать любому жесткому режиму: из тех, кто сущие псы иногда; чем тяжелей наказания, тем им милей господа…

А вот теперь я вижу, что многие из желающих мне всех мук русского ада абсолютно искренни, и пишут по личной духовной потребности. Обычно это такие провинциальные тетеньки лет за 45. У них двухкомнатная квартира, пара детей, один муж с пузом размером в подушку, одна тачка и небольшая дачка. Под окном у тетенек какие-нибудь «Пятерочка» с «Дикси», а по субботам они едут на машине в гипермаркет. И они стараются все и всегда покупать по акциям, по скидкам. И холодильник у них полный. Да, едят они в основном сосиски, макароны, хлеб и то, что они называют сыром, — но у них полный же холодильник! И, в общем, денег хватает до зарплаты, и ремонт они сделали, и обои у них с тиснением, и телевизор-панель огромный, и лоджия застеклена.

И когда какой-то Губин пишет, что в России жрать нечего… Да что это за идиот такой, господи; какая мать его родила?! Вон — сдохни, вражина, от одного взгляда на мой холодильник! Его родина вырастила, образование ему дала, а он, скотина, клевещет! Ах, он из Германии, от фашистов?! Да знаем мы эту Германию! У меня, слава богу, сыновьям вот-вот жениться, и у нас никаким педерастам их не отдадут! А уж мы знаем, слыхали, какую дрянь, прости, господи, они с мальчишками в гейропах проделывают! Как их только земля носит! А мы — сыты, обуты, и Путин нас защитит от войны!

И тетеньки в гневе пишут мне, что я мразь и предатель, и что они любят свою страну, и что никуда из нее не уедут.

И последнее — сущая правда.

Тетеньки вообще никогда никуда не выезжали из своей страны. Они один раз были всей семьей в Петербурге (лето, очередь на три часа в Эрмитаж, экскурсионный автобус с пробках, человеческий затор на Невском, прогулка на кораблике на последние деньги — но, понимаешь, культура!) и два раза по работе в Москве. У них нет денег ехать за границу, да к тому же им страшно: как они там не потеряются? Как во всем разберутся? Как, мыча и размахивая руками, будут с фашистами объясняться? А там ведь, поди, русских только затем и ждут, чтобы поиздеваться! Над теми, кто над Рейхстагом водрузил священное знамя победы! Те, кого мы в 45-м! И можем, если что, повторить!

И я вот читаю все эти твиты всех этих тетенек со всей их искренностью, страстностью, темнотой и дуростью, — и не знаю, что делать. Ненависти у меня никакой к ним нет, хотя и любви тоже. Жалость, сочувствие есть. Ведь жалко собачку с перебитой лапкой — но ведь не возьмешь же ее к себе в дом? (Да, знаю, сейчас начнется: «Губин нас держит за собак! Сам шелудивая мразь!»)

Как в этой ситуации быть? Либо продолжать описывать то, что я вижу: процесс сползания России все глубже в нутро третьего мира, с уже реальной опасностью доползти до мира четвертого, — и заставлять тем самым тетенек еще больше злиться, причем без малейшей надежды их поменять? Либо, наоборот, начать говорить что-то такое, что могло бы этих тетенек утешить? Типа, что и в Чите и Шуе возможна глубокая духовная жизнь (и прекрасно зная, что нет, невозможна, а возможна только привычка к той жизни, что есть). Ну, или третий вариант: заняться своей жизнью, изучать тот мир, что есть, — вон, сейчас на носу выборы в Европарламент, и все кричат о вымирании пчел, а еще спорят, нужно ли штрафовать родителей, отказывающихся вакцинировать детей, а вы там в России своей что хотите, то и делайте, только не переходите (буквально) границы, а помогать я буду только своим родным. Но я, увы, осведомлен о типичной ловушке эмигранта: хлопанье дверью страны, откуда уехал, со спотыканием о порог той, куда приехал.

Поэтому я не знаю, что делать. Правда, не знаю. И, боюсь, никто в сходном положении не знает. Поговорил со своим другом, который тоже уже не в России.

— Вот ты об этом и напиши, — ответил он мне.

Вот я и написал.

Дмитрий Губин