Кокорин и Мамаев как зеркало русской тюрьмы

Ленин назвал Льва Толстого «зеркалом русской революции». Вождь пролетариата в футбол не играл, из всех видов спорта признавал только велосипед. Но, без сомнения, злоключения Кокорина и Мамаева, дело которых на этой неделе, наконец, докатилось до суда, позволили бы ему сделать умозаключение о том, что футболистов тоже можно считать зеркалом. Что в нем отражается — давайте выясним.

В 1918 году на Ленина было совершено покушение. Следствие разобралось быстро, судьба эсерки Каплан решилась за три дня. В 1934 году был убит Киров. Следствию хватило трех недель, чтобы передать дело Николаева в суд. В 1969 году было совершено покушение на Брежнева, когда в Кремле милиционер Ильин обстрелял машину с первыми космонавтами и ранил похожего на генсека генерала Берегового. Происшествие серьезное, и следствие было таким же — на выяснение всех обстоятельств ушел год.

Случай Кокорина и Мамаева — элементарная бытовая драка, которая, к тому же попала на видеокамеры. 18 следователей изучали потасовку полгода. Что раскапывали — непонятно. Сколько еще продлится суд — неизвестно. Не исключено, суд назначит повторное расследование.

Сейчас Кремль пытается найти количественные критерии эффективной работы министров и губернаторов. Иными словами, надо оцифровать бюрократию. Вводится персональная ответственность за выполнение указов президента. Другой вопрос, как это будет работать и почему чиновники должны отвечать перед другими чиновниками, а не перед обществом и народом.

Но существуют ли критерии качества работы силовых структур? Или они никому не подконтрольны? Имеется ли у силовиков регламент, который ограничивает их произвол в отношении граждан? Как долго следователь может мотать жилы человеку, попавшему в жернова репрессивной машины?

Такое ощущение, что никаких ограничений не имеется. В России в СИЗО находится более 100 тысяч человек. Всего заключенных — 600 тысяч. Или 418 человек на 100 тысяч населения. Это худший показатель в Европе (хотя в Америке еще выше). Надо признать, так мало заключенных, как сейчас, после Октябрьской революции в России не было. Количество обитателей тюрем за последние годы сократилось на 30 процентов, хотя при злом царе, сидело еще в три раза меньше. То есть политической воли на сокращение тюремного населения хватило, СИЗО — вне контроля.

Люди, которым вменяют в вину экономические преступления, годами сидят в СИЗО, дожидаясь суда. Конечно, браслетов для домашнего ареста не хватает, их разворовал бывший глава ФСИН Александр Реймер. На примере Кокорина и Мамаева становится ясно, что суда у нас ждут так долго еще и потому, что следователи не умеют эффективно работать. Собирать доказательства муторно, а от долгого и томительного сидения у человека повышается сговорчивость. Нет ничего худшего, чем неопределенность, работает лучше, чем допрос с пристрастием.

И еще один принципиальный момент. В римском праве прописано строгое правило: моральные устои судьи не должны отражаться на судебном решении. Фемида закрыла глаза повязкой, чтобы не видеть, кто перед ней предстал. Понятно, что это правило в равной степени относится к следователю. Он не имеет права давать нравственную оценку деяниям подследственного. Неважно, святой это или отъявленный мерзавец. Дилемма, которая была поставлена в фильме «Берегись автомобиля»: «Деточкин, конечно, виноват, но он не виноват». Хороший был человек, а в тюрьму сел. Про Кокорина и Мамаева этого не скажешь, репутация паршивая.

Долгое расследование бытовой драки, которую учинили зарвавшиеся кудесники мяча, подталкивает к выводу: СИЗО — это не изолятор, где подследственный ждет суда. СИЗО — это воспитательная колония, где можно снять стружку с футбольных «звезд». У Кокорина зарплата 20 миллионов рублей, не считая премиальных. В месяц, Карл! За какие подвиги? За три месяца молодой человек с сомнительными моральными устоями и скромным образовательным уровнем зарабатывает Нобелевскую премию. А потом еще одну. За год — четыре Нобелевки, больше, чем у всей России в новейший период!

И, кстати, эти деньги из наших дырявых карманов, ведь платит «народное достояние» -«Газпром». Для врачей и учителей такие доходы недостижимы, как экскурсия в Диснейленд. Силовики у нас не бедствуют, но космическое благосостояние кудесников мяча, в отличие от их собственного, им тоже кажется возмутительным.

В значительной мере Кокорин и Мамаев стали заложниками непомерно большого внимания, которое российская власть уделяет спорту. Фактически, спортсмены объявлены ответственными за поддержание национального духа и гордости за страну. На фоне отсутствия успехов в тех областях, которыми принято гордиться в развитых странах, а именно — достижениями в социальном обеспечении и здравоохранении, высоким уровнем образования, широким фронтом технологических прорывов, — на этом щуплом фоне спорт объявлен государственным фетишем. Спортсмены стали кумирами, которые, если по совести, получают от власти незаслуженные почести и непомерные вознаграждения.

А если кумир оступился, пусть пеняет на себя, небо ему покажется с овчинку. Сомневаюсь, что Кокорин и Мамаев еще послужат футболу. Думаю, они сбились с ноги и потеряли прицел. Но футболисты оказались зеркалом, в котором отразились проблемы российской правоохранительной машины. Может быть, этот резонансный случай поможет репрессивному аппарату приобрести если не черты гуманизма, то хотя бы стать рациональным и эффективным. Мне кажется, тогда Кокорин и Мамаев, сами того не ведая, могут частично искупить свою вину. Это точно важнее, чем забитый гол.

Сергей Лесков