Злость вымещают на народе

Какими будут очередные американские санкции, никто толком не знает. До решений — как минимум месяцы. Пока есть только проекты, которым предстоит пройти через несколько инстанций.

Но на этот раз российские власти решили обойтись без того ритуального зубоскальства, которое еще недавно было обязательным. Премьер Медведев оповещает публику, что санкции придется принять всерьез, а пресс-секретарь президента даже прямо советует готовиться к худшему. Думаю, мы можем с полным доверием отнестись к этим рекомендациям. Новый виток борьбы с Западом вызывает в нашем руководящем кругу усталость и раздражение. Тем более что нанести ответный вред возможностей мало и думать приходится в основном о минимизации ущерба.

Но вот что любопытно. Драма в треугольнике «Запад — российское правящее сословие — народ России» вроде бы вполне может двигаться к финалу, по-своему утешительному для двух участников из трех. Наш привилегированный класс десятилетиями прикладывал интеллектуальные и материальные усилия к тому, чтобы слиться с теми, кого считал социально близкими в Европе и в Америке. Не стану повторять причины, но ясно, что добиться любви не удалось. Однако есть ведь на кого перенацелить чувства. Разве начальству не пора именно сейчас повернуться лицом к народу и найти утешение в совместных объятиях?

Представьте себе, что наши миллиардеры встают в очередь, дабы внести лепту в фонд народного благосостояния. Один кладет в общий котел миллиард у. е., а другой так и все десять — кому сколько не жалко. Важные персоны всех категорий раздают нуждающимся свое имущество. Госдума, в ресторанах которой отныне подают только щи да кашу, с утра до ночи отменяет запреты, угнетающие подданных. А на местах даже устраивают что-то вроде демократии, не препятствуя местной публике выбирать себе начальников по собственному усмотрению.

Я не читал философских статей, сочиненных в последнее время нашими высокопоставленными особами, но, судя по рассказам, там как раз об этом — о том самоподдерживающемся доверии, которое на страх врагам спаивает у нас высших и низших в нерушимый монолит.

Однако вместо очевидного видим, так сказать, невероятное.

Потерпевшие от санкций магнаты требуют себе компенсаций и выгодных заказов за общественный счет. Да и не успевшие потерпеть — тоже. А важные персоны как жировали всем напоказ, так и жируют.

Через Думу идет закон Клишаса (или их несколько? темп сочинения новых запретов такой, что замучаешься считать): про блокаду интернета, про наказания для тех, кто непохвально отзовется о таких, как Клишас, еще про какие-то наказания и штрафы.

С растущей изобретательностью людей сажают или собираются посадить — одного за то, что молится не так, другого — за то, что «нежелателен», третьего — за то, что предлагал ставить в бюллетенях больше одной птички.

Это для тех, которые сбились с пути. А тем, кто захочет угодить начальству, уже приготовлена карательная дрессура, вдохновленная армейскими традициями воспитания путем пробежек, отжимов и приседаний. Министры и другие высокие чины обещают наказывать за нездоровый образ жизни, за слишком широкую талию, за приверженность к алкоголю или к молоку неправильного состава, и размах их дисциплинарных фантазий растет с каждым днем.

Вместо праздника сплочения на почве взаимного доверия и любви мы видим нечто, напоминающее атаку гогочущих гопников на младших детишек.

Руководящий слой в эти дни настолько вышел из берегов, что впервые в постсоветской истории поставил под вопрос единственное право простонародья, которое признавалось священным, — обращаться к вождю со слезными челобитными.

Градоначальник окутанного ядовитым облаком Сибая обзывает «козлом», подонком» и «экскрементом» инициатора коллективной видеожалобы Путину, правительство Башкортостана берет своего чиновника под защиту, а в Москве в президентской администрации лишь осторожно сообщают, что «вряд ли можно приветствовать подобное высказывание». То есть, по буквальному смыслу, — скорее всего, приветствовать не станем, но остается и какая-то вероятность, что подумаем да и поприветствуем.

То, что привилегированный класс приходит в коллективное исступление, было заметно уже осенью, однако сегодня его буйство поднимается на новую ступень.

Не надо быть Зигмундом Фрейдом или Федором Михайловичем Достоевским, чтобы понять мотивы.

И в мире, и дома одни разочарования. Но Запад в настоящий момент почти неуязвим. Зато собственные подданные выглядят объектом, на котором правящему сословию удобно выместить все. Пока можно утешиться хотя бы на внутреннем фронте, а там, глядишь, и за внешним периметром откроются какие-то возможности.

Любой, кто умеет считать ходы, скажет, что желающий выиграть не будет атаковать сразу всех. Получится бой одного Давида с двумя Голиафами. Но те, кто впал в исступление, ходов не считают.

Сергей Шелин