Вышел ли Путин из доверия?

Опубликованные ВЦИОМом свежие замеры политических индикаторов вызвали непривычный для этой опросной службы ажиотаж: о том, что доверяют Владимиру Путину, сообщили только 33,4% опрошенных (в конце декабря было 36,5%).

Простодушная часть наших публицистов сделала вывод, будто народное большинство отмежевалось, наконец, от вчерашнего кумира, и объявила о начале некой новой политической эры.

Тем временем в более искушенных экспертных кругах ту же тему разрабатывают гораздо тоньше. Там прочитали сам вциомовский отчет, а не только его пересказы в СМИ, и знают, что опубликованные индексы доверия вождям — это ответы на так называемый открытый вопрос. То есть людям без подсказок предложили назвать неограниченное число политдеятелей, которым они доверяют или, напротив, не доверяют. Чаще прочих граждане, как обычно, вспомнили Путина. А вторым номером, и тоже традиционно, упомянули Шойгу (13,7% против декабрьских 16%).

Эти цифры сравнивают с раскладом ответов на одновременно задававшийся «закрытый вопрос» про одобрение или неодобрение деятельности тех же самых персон — т. е. такой, где опрошенным дали готовый список фамилий, и Путин получил 62,1% одобрительных отзывов. И делают вывод: «Вот видите, если вопрос „закрытый“, и о Путине спрашивают напрямую, то две трети респондентов отвечают, что довольны его работой, а когда тем же самым людям вопрос задают без подсказок, то доверяющих оказывается только одна треть. Ясно, что половина лоялистов просто врет из страха».

При всей неотразимости этих рассуждений, они неверны. Ведь если бы дело обстояло именно так, то индикаторы Дмитрия Медведева, который по каким-то причинам вызывает у публики значительно меньше опасений, были бы примерно одинаковы и в «открытом» вопросе, и в «закрытом». Но в его случае разница в ответах оказалась даже больше. О своем доверии к премьеру без подсказок вспомнили всего 8,3% опрошенных, а вот с подсказкой, отвечая на «закрытый вопрос», об одобрении медведевских трудов сообщили вчетверо больше опрошенных — 35%.

Правильно будет сказать, что, беседуя с сотрудниками опросных служб, люди любые свои ответы, будь они «открытыми» или «закрытыми», воспринимают как официальные заявления, которые так или иначе будут доведены до сведения начальства. Ясно, что это искажает их оценки, но неизвестно — насколько. Поэтому работаем с теми индикаторами, которые есть. Из них тоже можно кое-что извлечь. Ведь одни и те же вопросы задаются из года в год. Поучительны не столько сами цифры, сколько то, как они меняются.

Что значит «открытый» вопрос о доверии? Это предложение вспомнить несколько фамилий. Чем реже кого-либо вспоминают, тем меньше места в головах он занимает. Осенью 2007-го, когда Владимир Путин триумфально заканчивал свой второй срок, 60% опрошенных без подсказки вспомнили, что доверяют ему. Пять лет спустя, в разгар тогдашнего политкризиса, этот индикатор колебался между 40% и 50%. Затем, в 2015-м, на посткрымском пике, он поднимался до 70%, а потом плавно пошел вниз. Последние полгода индекс доверия Путину не превышал 40%, а в нынешнем январе снова слегка сократился и оказался самым низким за все годы наблюдений.

Однако этот индикатор указывает не столько на глубину политического недоверия, сколько на продолжающееся падение народного интереса к первому лицу. Большинство уже не ждет от него чего-то позитивного и просто не вспоминает о нем. Он не занимает в умах прежнего своего места. Но лидерство все же сохраняет. Шойгу, Лавров, Жириновский, Медведев и прочие телевизионные фигуры в этом народном списке далеко от Путина отстают. Алексей Навальный в перечне тех, кого люди упомянули с доверием, занимает девятое место (1,9%), и это единственная там фигура, которая своей известностью не обязана госпропаганде.

Что же до одобрения путинских деяний, то о его уровне стоит судить все же по ответам на «закрытые вопросы». И лучше пользоваться данными ФОМа, а не ВЦИОМа, хотя радикальной разницы между ними нет. Как уже говорилось, 62% собеседников ВЦИОМа в этом январе позитивно отозвались о деятельности Путина. А по последнему опросу ФОМа, работу президента считают «хорошей» 60% опрошенных, «плохой» же — 27% (год назад соотношение было 80% к 11%).

Даже сегодня большинство, хотя и сильно сократившееся после пенсионной реформы, продолжает повторять, что одобряет деятельность вождя. По крайней мере — в официальной обстановке ФОМовского опроса. В атмосфере неофициальной расклады, конечно, другие. Но считать, что народная поддержка Путина упала до ельцинских минимумов, явно не приходится. У него и сейчас немало болельщиков, в том числе горячих.

Но горячих критиков уже больше. Количество тех и других можно оценить по ответам на «закрытый» ФОМовский вопрос: «За последний месяц вы стали больше или меньше доверять Путину?» Тех, кто сообщает, что «меньше», сейчас 38%, а тех, кто «больше» — 13%. Еще весной 2018-го соотношение было противоположным. Остающееся за пределами этих двух групп большинство настроено конформистски, и пока еще им можно манипулировать.

Но самое впечатляющее, что нам преподнесли за последние дни опросные службы, — это ФОМовский замер народного восприятия новогоднего телепоздравления президента. Этот старинный ритуал, принимаемый публикой не особенно всерьез, но всегда с одобрением, оказался на этот раз более многозначительным, чем когда-либо с 2001 года.

Во-первых, рекордной за два десятилетия была доля тех, кто это поздравление вообще не смотрел (32%). Год назад таких было 22%. Рекордно низким (46%) оказалось и число одобривших новогоднее выступление вождя. Годом раньше о том, что оно понравилось, сообщили 66%. А тех, кому не понравилось, сейчас оказалось 11% против 4% в предыдущий раз.

Контраст просто разителен. Разумеется, взрыв в Магнитогорске изменил атмосферу. Но всплеск неприятия потому и случился, что Путин даже в такой момент не сумел отойти от привычного ритуала, и его слова очередной раз попали в противофазу с чувствами людей.

В последние год-два это становится правилом. Ошибки накапливаются одна за другой, и не назову хоть одну, которая была бы исправлена. Не раз уже говорил, что нелюбимая народом власть может у нас управлять неопределенно долго. Но все ее механизмы снизу доверху начинают при этом работать по-другому.

Называть Владимира Путина непопулярной фигурой еще рано, хотя полдороги к этому статусу он уже прошел. А вот машина управления перестраивается с опережением, будто именно на это и делает ставку.

Сергей Шелин