Бюрократия милей свободы

9 сентября — Единый день голосования. По логике, важнейшее политическое событие. Гражданам предстоит выбрать глав 22 регионов и депутатов 16 законодательных собраний. Губернаторы и местные парламенты влияют на жизнь народонаселения не меньше, чем президент, до которого далеко. Однако нет сомнения в том, что явка будет далека от рекордной.

При этом 53% граждан, почти в два раза больше, готовы лично принять участие в массовых акциях протеста против пенсионной реформы. Еще месяц назад только 37% выражали готовность выйти на улицу. То есть недовольство наливается соком, как яблочко в сентябрьском саду. Означает ли это, что судьба кандидатов от партии власти в Единый день голосования висит на волоске? Недовольны же граждане — и как хорошо, что на выборах можно показать свою гражданскую позицию! Это даже комфортнее и безопаснее, чем уличная акция протеста.

Но нет, никакой озабоченности у власти не обнаруживается. Сомнений в благополучном исходе выборов не имеется. Сюрпризы, но отнюдь не победа косметической оппозиции, возможны только во Владимирской области, на Алтае. в Хакасии и Якутии. После возвращения прямых выборов губернаторов в 2012 году в России проведено 76 выборов глав регионов. И лишь в 10 случаях процентный результат оказался ниже, чем ожидалось. Победила оппозиция лишь однажды в Иркутской области, где в 2015 году коммунист Сергей Левченко оставил позади врио из единороссов. Почему так вышло, никто не знает. Может, из-за прилипчивой советской песни, которая до сих пор преследует местных жителей — «Плывут сибирские девчата/ Навстречу утренней заре/ По Ангаре, по Ангаре».

Кстати, и сейчас мятежная Иркутская область может сделать реприманд на выборах в местный парламент и оставить «Единую Россию» на втором месте. Такой же оборот могут принять выборы в парламент Ульяновской области. Но самый большой сюрприз возможен в новом субъекте федерации — в Забайкалье, где «Единая Россия» рискует оказаться на третьем месте позади КПРФ и ЛДПР.

Но отдельные сполохи не меняют общей картины. Впечатление, что выборы в России не просто не нужны, а обременительны для казны и даже вредны, потому что заставляют выдумывать хитроумные акции вместо того, чтобы высшей волей снять неугодного губернатора. То есть как при царе. Об этом прямо говорят некоторые прокремлевские политологи.

Кроме того, системная оппозиция не может предложить равновеликих партии власти претендентов. Харизматиков народ давно не видел. Если кто замаячит на горизонте, тут же отсекают административным ресурсом. Даже глава ЦИК Элла Памфилова считает, что муниципальный фильтр необходимо отменить. Это бабушка еще надвое сказала, но пока такие выборы у электората, естественно, интереса не вызывают. Вспоминается советский анекдот о том, как Дед Мороз прилетел к несчастным детям в Конго. В нетерпении: «Какие подарки ты привез?» — «Сначала скажите, хорошо ли вы кушали?» — «Мы давно голодаем» — «Если вы плохо кушаете, какие вам подарки?» И улетел.

Так и российская власть отсекает тех редких претендентов, которые могут обозначить борьбу на выборах, а потом огорчается, что граждане не заявляют на выборах гражданскую позицию. Это равнодушие не только к выборам — безразличие к собственной судьбе. Покорность и апатия становятся символами отношения к жизни. Российская провинция в сводках новостей все более напоминает заводскую слободку, описанную Горьким в романе «Мать». Попойки, мелкое и унылое воровство, драки — чаще всего в семье, церковная служба и пение песен, которые заменены понурым сидением перед телевизором.

Не случайно 80% предпринимателей, согласно последним опросам, хотели бы продать свой бизнес. А ведь это наиболее активная часть населения, по натуре — оптимисты и пробивные люди. Акции по поддержке малого и среднего бизнеса оказываются лицемерными мероприятиями, которые, кажется, нужны власти лишь для того, чтобы чиновники и силовики отжали вставшее на ноги предприятие. Показательно, что мелкий и средний бизнес, который по давнему замыслу Кремля должен формировать 50% ВВП, влачит жалкое существование на планке 20$. Ниже чем было у артелей и промкооперации при Сталине.

Но страдает ли российский народ от того, что у него нет свободы политического выбора? Ни в малейшей степени. После короткого перестроечного бунта русский человек показал, что ему нужна не свобода, а новая бюрократия, которой он подчинился с облегчением и даже с наслаждением. Все либеральные партии с благородными призывами к высоким свободам находятся в маргинальном состоянии — и не только из-за жестких ограничений власти.

Может быть, дело в том, что русский человек по своей неисправимой природе привык подчиняться и жить в строю, а самостоятельность всегда оборачивается быстрой анархией и запустением. Индивидуализм в России осуждается, коллектив — всегда прав. Это несколько противоречит канонам христианства, ну да ладно, тонкости. Сто лет назад картина была в точности такой же. Не большевики, а сам народ, пролетариат и интеллигенция вместе, привел к власти нового царя-коммуниста и не разочаровался в нем, несмотря на страшные жертвы и гонения. Лучше, конечно, если царь окажется добрым, как Маленков или Брежнев, но стерпеть можно любого.

Реанимация советских культурных кодов, скрещенных с повальной шариковщиной 1990-х становится все очевиднее. Вновь вера в чудо, как всегда в тяжелые времена, завладела умами. Тогда нас гипнотизировали Кашпировский и Чумак. Теперь, когда русские чуть разбогатели, «чес» в России с психологическим тренингом совершают мировые звезды Тим Роббинс и Сильвестр Сталлоне. Стоимость билетов доходит до 400-500 тысяч. Если граждане готовы платить за белиберду из трюизмов бешеные деньги, власть может смело повышать налоги и тарифы, а о жалобах по поводу пенсионной реформы можно вообще забыть.

Если уж я вспомнил роман «Мать», надо признать, что он правильно исключен из школьной программы. Действительно, сегодня учителям было бы трудно и даже опасно изображать Павла Власова как положительного героя. По нынешним меркам, отъявленный экстремист: «А все-таки для всех нас впереди — тюрьма. Ты уж так и знай». Пошел бы по статье за организацию несанкционированных митингов и издание запрещенной газеты.

Может быть, самое важное отличие между СССР и нынешней Россией — отношение к революционерам. Власть учла уроки «социализма с человеческим лицом» с непредсказуемыми выборами и опасным суесловием.

Сергей Лесков