О скатывании в архаику

Интервью российской писательницы Людмилы Улицкой программе «Гордон», выходящей на украинском телеканале 112, вызвало в России ожидаемую бурю негодования и череду «достойных отповедей». Притом, что тон этого интервью на самом деле был вполне умеренным и во многом даже патриотичным.

Писательница, в частности, говорит: «Россия — моя страна, моя культура, мой язык. Огромное количество ассоциаций, воспоминаний — мы пронизаны страной насквозь. Нравится она нам или не нравится, хочет она меня иметь в виде гражданина или она хочет меня прогнать, извергнуть — это проблема, которую мы все время решаем. Я бы, на самом деле, осталась в России. Слишком много меня связывает с Москвой, там все друзья, среда, в которой я живу, в конце концов, язык».

Характерно также, что тезис о «гене рабства», якобы присущем русскому народу, прозвучавший в одном из первых вопросов украинского журналиста, Улицкая, будучи биологом по образованию, категорически отвергла. Рабство в нынешней РФ, конечно, есть, но дело не в генах, считает она. Наш нынешний вождизм она объясняет стадным чувством. «Но дело в том, что мы все, человеки, относимся к стадным животным. А у стадных животных есть врожденное качество подчинения», — говорит писательница.

Надо отметить, что «генетическое» объяснение конфликта между Россией и Украиной и всего того, что с ним связано, довольно популярно в Украине. Естественно в России подобные высказывания по привычке называют русофобией, однако на деле это скорее не очень удачная попытка части украинцев объяснить самим себе необъяснимое: как народ, называвший себя «братом», пошел на этого самого брата войной? Не понимая социально-экономических и политических причин возникновения нынешнего российской политической системы, некоторые из них, как за соломинку, пытаются ухватиться за российскую «генетику»…

Но вернемся к интервью Улицкой. Что же в нем так возмутило записных российских патриотов?

Улицкая говорит об отставании современной России от Европы, о скатывании страны в архаику. Видимо это больше всего и возмущает патриотическую общественность.

Но тут стоит задаться вопросом, почему это нас так оскорбляет, если на каждом шагу мы видим тому подтверждение? Разве мы не говорим чуть ли не в ежедневном режиме о деградации российского образования и науки? Разве эта деградация не идет рука об руку с навязываемой сверху клерикализацией общества? Когда на территории одного из ведущих некогда технических вузов России — Московского инженерно-физического института строят часовню и его ректор активно поддерживает подобные вещи — это разве не архаизация?

Да что далеко ходить? Буквально в тот же день, когда было опубликовано интервью Улицкой, в Госдуму был внесен законопроект, который призван освободить священнослужителей от обязанности исполнять требования закона «О специальной оценке условий труда». То есть, с принятием закона, требования по освещенности, температурному режиму и другим элементарным правилам современной охраны труда, станут для церковников необязательными.

По сообщению «Коммерсанта», поправки в действующее трудовое законодательство депутаты Ярослав Нилов (ЛДПР) и Ольга Тимофеева («Единая Россия») внесли по инициативе Московского патриархата.

Тут нужно учесть, что законопроект касается достаточно большого числа людей. Руководитель юридической службы Московского патриархата игуменья Ксения (Чернега) говорит, что речь в нем идет об условиях работы, «служения клириков и религиозного персонала, то есть алтарников, певчих, пономарей».

В мечетях, буддистских храмах, синагогах, кирхах и костелах по всей стране, соответственно, есть аналогичный персонал, обслуживающий нужды священнослужителей и прихожан. Точных цифр численности сотрудников разных религиозных организаций в масштабах страны Росстат не дает, но по некоторой косвенной информации их примерное количество вычислить можно. По данным того же Росстата, в религиозных организациях той или иной деятельностью занимаются 3,5% от общего числа населения РФ от 15 лет и старше. Последних, по состоянию на конец 2016 года, насчитывалось 121,6 млн человек. Соответственно, 3,5% от этого числа составляет примерно 4,3 млн человек.

Итак, речь идет о нескольких миллионах человек. Чего же добиваются церковники?

«Наша инициатива, — поясняет СМИ игуменья Ксения, — связана с попытками трудовых инспекций привлекать религиозные общины к административной ответственности — штрафу в размере 80 тыс. руб.— за уклонение от проведения аттестации рабочих мест клириков и религиозного персонала».

«Большинство храмов выстроено в дореволюционный период, изменить условия их освещенности проблематично», — продолжает главный юрист Московского патриархата.

Замечательный аргумент. До революции, кстати, практически не использовалось электрическое освещение и центральное отопление. Значит что? В XXI веке будем освещать помещения свечками, а отапливать дровами? Да! Именно это и предлагают депутаты, вносящие этот законопроект по просьбе РПЦ.

«Работнику на производстве положено определенное количество квадратных метров, определенный уровень освещения, температура. А служители религиозных культов могут, например, служить только при свече», — поясняет господин Нилов.

Замечательно! Ну, что ж, назад в средневековье!

Младшие партнеры РПЦ по «традиционным» религиям, естественно, тоже горой за законопроект. «Поддерживаю поправки, — заявил «Ъ» раввин Зиновий Коган. Ему вторит первый зампред Совета муфтиев России Рушан Аббясов: «Считаем поправки обоснованными и приветствуем их скорейшее принятие».

Коган очень удачно вспомнил, что церковь и государство в России отделены друг от друга: «Как говорится, кесарю — кесарево, а богу — богово. Мы же не проверяем квалификацию космонавтов, врачей, мы понимаем, что это не наша прерогатива. Почему государство, в свою очередь, должно вмешиваться во внутреннее устройство религиозных организаций?».

Ну, хотя бы потому, что дело касается нескольких миллионов людей, имеющих право на современные условия работы, сказал бы я.

Причем, что характерно. Как протаскивать религию в школы, вузы, больницы, тюрьмы и армию, настаивать в той же Думе на запрещении развития тех или иных научных направлений (например, клонирования, которое было запрещено, в том числе, и благодаря усилиям РПЦ) — тут мы об отделении церкви от государства как-то забываем. Когда же речь идет об обеспечении элементарных условий работы собственным клирикам, то тут — не лезьте в наши дела, «кесарю — кесарево, богу — богово».

Меня, собственно, этот вопрос волнуют лишь косвенным образом. Если певчие церковного хора готовы портить глаза, читая ноты при свечах, а не при электрическом освещении, мерзнуть в плохо отапливаемых храмах — это, в конце концов, их личный выбор. Другое дело, что выведение трудовых инспекций за ворота религиозных учреждений может стать прецедентом для последующего распространения этого «передового» опыта на отнюдь уже не религиозные предприятия и организации.

Ну, и главное. Если это не очередное доказательство архаизации общества в России, то что? И стоит ли тогда обижаться на Улицкую? Обижайтесь на себя.

Александр Желенин