Шестилетку решено недовыполнить

Вокруг свежеиспеченного президентского указа, который снабдил правительство программой на шесть лет вперед, уже сложилось несколько легенд.

Одна из них — о том, что это просто повторение прежних обещаний, в том числе «майских указов» 2012-го. Это не так. Наряду со старинными, привычными задачами выдвинуто много новых. И, в отличие от предыдущего издания «майских указов», в которых было обещано облагодетельствовать лишь отдельные группы граждан, в особенности врачей и учителей, нынешняя программа сулит какие-нибудь блага буквально всем россиянам.

Некоторые критики называют указ запоздалой порцией предвыборной пропаганды, прозвучавшей зачем-то не до, а после 18 марта. Что уж и вовсе неверно. Этот указ — отредактированная версия «мирной» части путинской установочной речи, произнесенной в московском Манеже 1 марта. Почти все контрольные цифры указа — оттуда. Вождь явно вкладывает в этот план не сиюминутный, а какой-то более серьезный смысл. Какой именно?

Общая интонация шестилетнего плана — забота о народе, словесно увязанная с мероприятиями, клонящимися к развитию и процветанию страны. Выражение «цифровая экономика» вместе с различными производными от него повторяется чаще, чем некогда «нанотехнологии». Но вера в чудо-рецепты — это как раз то, что роднит нынешний план со всеми программами-предшественницами.

Как и готовность приказать правительству сделать то, что явно не в его компетенции. Например, повысить рождаемость в России. Уверенность, что жизнью в любых ее проявлениях управляет начальство, — главный принцип всего путинского правления. Это — фундамент. Посмотрим, однако, какую конструкцию на этой несменяемой базе возвели в 2018-м.

Многочисленные бонусы, которые обещаны народу, делятся на две группы: благопожелания неконкретного характера (например, «создание современной и безопасной цифровой образовательной среды, обеспечивающей высокое качество и доступность образования всех видов и уровней») и благопожелания, радующие конкретностью. Любопытство, вызываемое второй группой, так же понятно, как и полное отсутствие такового по поводу первой.

Итак. К 2024 году продолжительность жизни обязана будет вырасти до 78 лет. В 2012-м она составила, по официальным подсчетам, 70,2 года, а в 2017-м — 72,7. По этому показателю наша страна сейчас в середине второй сотни. Возможен ли скачок еще на пять лет, чтобы прорваться в седьмой десяток и выйти на нынешний уровень Аргентины, Польши или Албании? Если власти не станут мешать, какие-то шансы есть — но очень небольшие.

При этом шансы на «обеспечение устойчивого естественного роста численности населения Российской Федерации» отсутствуют вовсе. Этого роста нет сейчас и в ближайшие годы не будет. Управлять демографическими волнами, завязанными на прошлое страны, начальство не в силах. Пересочинить учебник истории можно запросто, статистику тоже, а житейские реалии — нет.

Или вот еще. Симпатичный, но странный посул: «Cнижение смертности (в 2024-м — С. Ш.) в результате дорожно-транспортных происшествий в 3,5 раза по сравнению с 2017 годом (к 2030 году — стремление к нулевому уровню смертности)». Очень мило, конечно. Оказывается, через двенадцать лет аварий вообще не будет. Слово «ДТП» исчезнет из словарей.

А вот и настоящая жемчужина: «Улучшение жилищных условий не менее 5 млн семей ежегодно». Сейчас, когда объемы жилищного строительства колеблются чуть выше советских максимумов, условия каждый год улучшают по 3 млн семей. Рост строительства жилья как минимум в полтора раза — просто-таки могучее по радикализму обещание, опирающееся, как разъяснено в указе, на предстоящий подъем доходов граждан и удешевление ипотечных кредитов.

В реальность этого большого скачка я не верю. Разве что Росстат расстарается. Но интересен замах. Высшая власть сообщает народу, что после долгого перерыва вспомнила о нем и собирается сделать ему много приятного.

На какие деньги? Частично — на его собственные. Это неоднократно дается понять, пусть и в деликатных, иносказательных выражениях. Скажем, о росте пенсий «выше уровня инфляции» упомянуто, а об увеличении возраста выхода на пенсию — нет. Но включенный в число контрольных цифр рост «ожидаемой продолжительности здоровой жизни» (до 67 лет) недвусмысленно указывает направление.

Вторым плановым источником процветания народа станет экономическое чудо. Тут и «рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики не ниже 5 процентов в год», и удвоение экспорта несырьевых неэнергетических товаров (реальные размеры которого топчутся на месте уже много лет), и даже «обеспечение темпов экономического роста выше мировых» — в контрасте с тем, что за последнее десятилетие роста практически не было.

А на десерт — развеселивший многих тезис о «вхождении Российской Федерации в число пяти крупнейших экономик мира». То есть обгон Германии по размерам ВВП, вычисленного по паритетам покупательной способности (ППС). Этот незначительный в общем ряду программный пункт невольно раскрыл сокровенную суть всего шестилетнего плана.

Во-первых, об обгоне Германии впервые заговорили еще в прошлом десятилетии, явно придавая этому событию судьбоносный смысл. Пару раз о нем даже сообщали как о свершившемся факте. Но он так и не состоялся. В 2017-м немецкий ВВП ППС составил $4,15 трлн (при росте на 2,1%), а российский — $4,0 трлн (при росте на 1,5%).

Во-вторых, кроме Германии, в мире есть кому претендовать на пятое место. Скажем, индонезийский ВВП ППС в прошлом году достиг $3,24 трлн (при среднем в последние годы росте на 5%) и составил 81% от российского. У кого больше шансов через шесть лет войти «в число пяти крупнейших экономик мира», легко догадаться.

А в-третьих и в-главных, ВВП ППС — показатель условный, фабрикуемый статистическими службами и мало что говорящий о реальном экономическом весе страны. Подлинный вес зависит от ее роли в мировой торговле, в глобальных цепочках добавленной стоимости, в международном обмене технологиями и т. д. Германский товарооборот в прошлом году ($2,5 трлн) в четыре с половиной раза превосходил российский, а по другим показателям перевес, возможно, был еще больше.

Заслонить реалии собственной отсталости какими-то придуманными соревнованиями за отчетно-статистические «места» — главный прием, который будет использоваться применительно ко всем позициям шестилетнего плана.

К осени правительству приказано детализировать идеи указа и составить по его мотивам двенадцать «национальных проектов». А затем чиновное сочинительство сменится вакханалией чиновной отчетности. По каждому нацпроекту станут подтягивать статистику, рапортовать, докладывать, подгонять методики подсчета и изображать бурную деятельность всеми испытанными с советских времен способами.

Ждет ли сам Путин, что его указ исполнят хотя бы в чисто бюрократическом понимании этого слова?

Вот что он сказал в Манеже о «майских указах»-2012: «Есть какие-то недовыполнения, но в целом, как бы высоко ни были подняты планки этих указов, если бы их не было, то не было бы и результатов, которые мы имеем сегодня. Амбициозные задачи нужно ставить всегда…»

Так и относитесь к новой шестилетке. Сначала — «амбициозные задачи» и «высоко поднятые планки», а потом — заранее очевидное «недовыполнение». Круговорот начальственной жизни. С той разницей, что нынешний план гораздо шире предыдущего. Значит и «недовыполнение» будет более красочным.

Сергей Шелин