Холодная война на грани горячей

Казалось бы, все как всегда. Российские официальные ответы на обвинения в покушении на Сергея Скрипаля, сначала предварительные, а теперь уже недвусмысленные и притом лично изложенные премьер-министром Мэй и поддержанные властями США, абсолютно такие же, как и на все другие западные попреки по любому поводу.

«Цирковое шоу» (Мария Захарова). «Очередной фейк-ньюс» (российское посольство в США). «Пропаганда и нагнетание истерики» (Сергей Лавров). «Властям Великобритании следует вначале самим разобраться с делом об отравлении Сергея Скрипаля, прежде чем обсуждать этот вопрос с Россией» (Владимир Путин).

Предполагается, видимо, что «западные партнеры», услышав столь привычные реплики, пошумят, да и успокоятся. И уж тем более не станут придираться к шероховатостям, допущенным на ранних стадиях дискуссии.

Например, к чрезвычайно прозрачным намекам, что на Скрипаля, мол, обрушилась заслуженная кара, звучавшим с государственных телеэкранов. И даже к странной, хотя вскоре и замятой, реплике главы российской дипломатии, который назвал «неуместными» сравнения между отравлением Сергея Скрипаля и Александра Литвиненко. Видимо, министр Лавров на какой-то миг просто забыл, что официальная Москва категорически отрицает какую бы то ни было причастность к смерти Литвиненко. Впрочем, это был только миг, и дальнейшие разъяснения представителей МИДа клонились к мысли, что сравнение именно уместно: оба раза — одна и та же клевета врагов.

Чтобы оценить, верны ли предвидения нашего начальства (если предположить, что оно вообще пытается что-то наперед просчитать), надо видеть смысл того, что произошло в Солсбери со Скрипалем, его дочерью и еще несколькими людьми, случайно отравившимися тем же газом.

Выборочное сведение счетов с перебежчиками не является новинкой. Но бывший полковник ГРУ как раз не перебежчик. Он — государственный изменник, арестованный в 2004-м, приговоренный к длительному сроку и помилованный в 2010-м для участия в групповом обмене на российских агентов. Раньше на таких не покушались. При его освобождении наверняка исходили из того, что все известные ему тайны он уже выдал. Последующее сотрудничество отпущенного на волю Скрипаля с британскими спецслужбами легко прогнозировалось и вроде бы не должно было стать причиной каких-то новых на него обид. Не говоря о том, что до сих пор при нападениях на агентов противника, в общем, старались щадить их родственников и уж тем более — случайно оказавшихся рядом людей.

Именно ярко выраженная необычность этой акции стала причиной как особой формулировки, которую использовала Тереза Мэй («бесстыдная попытка убийства мирных граждан на британской земле»), так и ультимативного требования к Москве срочно дать разъяснения. И если в запасе у наших властей есть убедительные ответы на эти вопросы, то, казалось бы, самое время пустить их в ход — вместо зубоскалов агитационно-дипломатического профиля. Слишком серьезна ситуация.

И серьезна она не столько списком антироссийских мероприятий, которые предположительно способна осуществить Британия в данном конкретном случае, сколько тем, что словесный и практический троллинг Запада, превращенный в главный способ отношений с ним, шаг за шагом приближает к проблемам (а то и к событиям) совершенно нового масштаба.

Многие у нас утешаются мыслью, что этот троллинг, все эти каждодневные высочайшие рассуждения о чудо-оружии и взаимоуничтожающей ядерной войне — всего лишь безобидные упражнения в риторике, имеющие целью как минимум развлечься, а как максимум — научить «партнеров» себя уважать. Ну не станет же глава России нажимать на кнопку!

Я тоже думаю, что целенаправленного желания это сделать у нашего первого лица нет. Но ведь каждый из собственного опыта знает, что весьма серьезные действия предпринимаются иногда и без рационального взвешивания последствий, если атмосфера достаточно накалена.

Вот и ответим на вопрос: накаляется ли атмосфера в последние недели?

Вполне вероятно, что анимационная часть путинского выступления в Манеже имела внешнеполитической целью припугнуть Вашингтон и убедить его о чем-то договориться с Кремлем. Если так, то задача не решена. Начальник американского военного ведомства лишь заявил, что новые системы вооружений не изменят баланса сил и потребуют от России только избыточных денежных трат, возражать против которых он не уполномочен. Прав он или нет, но троллинг не подействовал. Что вовсе не подтолкнуло свернуть его, а наоборот побудило продолжить с новой силой на других участках.

«Несколько неуместную тональность троллинга» международный эксперт Владимир Фролов, обычно стремящийся найти конструктив в деяниях нашего начальства, считает ключевой особенностью огромного интервью, которое Владимир Путин дал телеканалу NBC: «Мемом интервью стала фраза президента „понятия не имею“, повторенная чрезмерное количество раз (что от лидера ядерной сверхдержавы звучит несколько обескураживающе), причем в ответах на вопросы, которые для американской аудитории имели принципиальное значение…»

Трудно спорить. И с этой мыслью, и с тем, что телепоказ таких собеседований может только объединить против России всю или почти всю американскую публику, несмотря на ее расколотость по тамошним домашним вопросам.

Подчеркнутая неосведомленность нашего первого лица относительно того, влияли ли российские граждане на ход американских выборов, или о том, какие интересы отстаивают в Сирии другие российские граждане, формально не состоящие на военной службе, предвосхитила такую же неосведомленность, демонстрируемую сейчас по поводу коллективного отравления в Солсбери. Не уверен, что взятая на себя обязанность снова и снова отвечать одно и то же на растущее число вопросов действительно развлекает вождя. А что если, напротив, выводит из себя?

Взять, например, ставшее сенсацией заявление Путина в фильме-интервью «Миропорядок-2018» о возможном обмене ядерными ударами, который, если уж такое случится, уничтожит мир — «но зачем нам мир без России?»

На первый взгляд, даже сенсации в этом нет никакой. Гарантированная возможность взаимного уничтожения возникла и публично всеми признавалась уже много десятков лет назад. Однако новым является то, что глава ядерной державы раз за разом публично возвращается к этому апокалиптическому образу, определенно находящемуся в центре его раздумий.

Иосиф Сталин не сопровождал свои речи показом роликов о советских атомных испытаниях. Хотя ядерный взрыв на Семипалатинском полигоне в 1949-м был гораздо более очевидной стратегической сенсацией, чем предполагаемые испытания новых систем, отображенные в мультфильмах, презентованных две недели назад. Меньше всего он был миролюбцем, но ядерную дубинку ему нравилось держать за спиной.

Никита Хрущев несколько раз публично угрожал Америке атомной войной. Но, вопреки легкомысленному имиджу этого государственного деятеля, годы его правления отмечены двумя ядерными кризисами, как никогда близко подводившими к войне.

Борис Ельцин в последний год своей власти поссорился с Западом и тоже грозил ему ядерными ракетами. Не то чтобы это восприняли совсем уж буквально, но пришедший ему на смену Путин, с его тогдашними идеями взаимного благоразумия и совместного процветания, был встречен «партнерами» буквально с распростертыми объятиями. Сегодня начало двухтысячных видится ему как эпоха унижения России и разгула западного высокомерия.

Аналитики еще не пришли к согласию, идет ли уже новая холодная война или пока нет. Хотя самое время увидеть, к какой черте подошли. Когда в Сирии сотрудники ЧВК «Вагнер», не докладывающие, оказывается, российским властям о своих действиях, попадают под американский бомбовый удар. Когда в Британии какие-то другие люди, тоже ни о чем никому не докладывающие, применяют боевые отравляющие вещества. И когда, наконец, в порядке логичного развития всего того, что накопилось, российские и американские официальные лица уже открыто обмениваются предположениями о том, что произойдет, если США нанесут удар по Дамаску.

Как вы думаете, это все еще троллинг — или уже балансирование на грани перехода холодной войны в горячую?

Сергей Шелин