Мы, пособники террористов

После апрельского теракта в петербургском метро я стараюсь в подземку не спускаться. Нет, я не идиот, чтобы бояться. Вероятность попадания под бомбу ничтожна: частоту поездок умножайте на частоту самих терактов (один раз за все обозримое время). Шанс получить сосулькой в темечко намного выше — но на улицу мы выходим.

Метро я избегаю оттого, что теперь станции закрываются ежедневно из-за звонков о заложенных бомбах. Кто-то позабавился, позвонил — а у тебя сорвалась встреча или, хуже, без тебя улетел самолет. Да и попасть под выборочный обыск легко. А когда обыск становится тотальным (как прошлым летом на «Электросиле» или «Звенигородской»), метро вообще превращается в ад, причем толпа на входе образует куда более удобную мишень для теракта, чем само метро. И если в эту мишень никто не ударил, то лишь потому, что пламенеющих идиотов, готовых взорвать себя во имя бога, куда меньше, чем просто идиотов. Хотя идиотов, к сожалению, полно.

Все эти металлодетекторы, сканеры, охранники, «дополнительные меры безопасности» никого, ничего и ни от чего не уберегают. У нас в любом магазинчике, бизнес-центре, госконторе, школе на входе торчит мужичок-охранник: отбывает жизненную повинность. Их, с протертыми на вахте штанами, в России больше миллиона. И что? Когда на «Эхе Москвы» сумасшедший саданул ножом Татьяну Фельгенгауэр, охранник на входе был нейтрализован одним пшиком из баллончика.

Когда грабят магазины, охранники накладывают в штаны первыми (и это, кстати, разумнее, чем получать пулю). Школьные охранники не предотвратили и не могли предотвратить три январских ЧП с ножами, топорами, «коктейлями Молотова» в Перми, Бурятии и Челябинской области. Дети (и террористы) изобретательны и всегда найдут, как обвести привыкших к рутине взрослых. Террористы 11 сентября 2001 года в Америке прошли сквозь металлодетекторы, вооружась керамическими ножами.

Брешей нет только на том свете. Будет усилена охрана в аэропортах — можно угнать грузовик и врезаться в толпу. Будут следить за всеми грузовиками — можно кинуться на людей с топором. Цель террора — не столько убить, нанести немедленный ущерб, сколько вызвать страх, иррациональные действия в ответ, т. е. добиться ущерба пролонгированного. В России, судя по всему, это блестяще удается, в отличие от стран, дающих террору не эмоциональный, не «для отчета», не «для успокоения начальства и народа», а рациональный ответ.

Я был во Франции в конце 1990-х, когда там бомбы закладывали в мусорных урнах: их разносило на куски, как осколочные снаряды. Французы психанули, на какое-то время убрали все урны вообще (страна немедленно заросла грязью), а на вокзалах закрыли камеры хранения. Но затем опомнились, бетонные урны заменили прозрачными пластиковыми пакетами, а в камерах хранения (только там!) поставили сканеры.

Я жил в Англии в начале 2000-х, когда там взрывали метро и автобусы, — но никто не наводнил транспорт охранниками и детекторами. Зато были вложения в ССTV, камеры наружного наблюдения. Это английский принцип: если преступление нельзя предотвратить, то расследовать его необходимо. В итоге в больших городах можно проследить каждый шаг любого. Кстати, во многом записи ССTV позволили в лондонском суде утверждать, что эмигрант Владимир Литвиненко был отравлен в Лондоне нынешним депутатом Госдумы Андреем Луговым.

В Германии минувшим декабрем я видел, как подъезды к рождественским ярмаркам (год спустя после врезавшегося в Берлине в ярмарочную толпу террориста на грузовике) аккуратно прикрывают полицейскими машинами. Но ярмарки не закрывают, и пускают туда свободно всех. Ничего подобного русскому шмону с полицией, ОМОНом, рамками, досмотром сумок на Дворцовой площади в Питере или на Тверской в Москве в Новый год. Даже на Октоберфесте нет детекторов и сканеров — только рюкзак попросят сдать. Хотя, между прочим, теракт на Октоберфесте случился еще в 1980-м, 13 человек погибли, 211 были ранены, и памятник жертвам стоит при входе.

Западная демократическая цивилизация рациональна. Если она не может полностью предотвратить зло, то пытается уменьшить ущерб. К возрастанию которого приводит тотальная борьба со злом.

Русская автократическая цивилизация иррациональна, ею движут другие мотивы. Вот объясните мне, в чем смысл закрывать станции метро после сообщений о минировании? Что, террористы хоть раз предупредили о взрывах? Нет, закрытие станций, торговых центров, вокзалов — типичное иррациональное действие, провоцирующее новые звонки о минировании. То, что у нас называют борьбой с террором, де-факто является пособничеством террору, ежедневным ударом по экономике.

Но от этой системы отказываться никто не собирается: может быть, потому, что у контртеррористического идиотизма есть свои выгодоприобретатели.

Первый — это поставщики всевозможного проверочного оборудования. В Москве больше 200 станций метро. Я бы сказал: оцените доход от поставки для каждой комплекта сканеров и детекторов! Но, как ни пытался, не смог в открытых источниках найти, почем это обходится. А хотелось бы.

Второй выгодоприобретатель — то самое миллионное войско охранников. Там ведь не только пехота, болтающаяся при входе в каком-нибудь супермаркете, но гвардия ФСБ и ФСО. Сколько в этих тайных организациях человек? Какой у них бюджет? Почем обходится один день охраны Путина или Кадырова (включая все эти эскорты в полсотни машин, зачистку пути следования, запутывание GPS-систем, отключение мобильных операторов)?

И не надо только врать про «интересы национальной безопасности». Видел я, как охраняют президента США. Прогуливался как-то по Бункер-хилл в Бостоне в День независимости, ко мне подошел полицейский и поинтересовался, долго ли я намерен пробыть: должен приехать Клинтон. «Мне уйти?» — «Нет, пожалуйста, оставайтесь, но просто дороги минут на 15 будут перекрыты, у вас могут быть проблемы с возвращением».

Ну а третий, самый главный выгодоприобретатель — это русское общественное устройство, когда горстка приближенных к царю бояр может жить как хочет, плюя на закон или стыд, а остальные бесправны. Потому что на фоне антитеррористической истерии мысль о несправедливости русской жизни уступает место другой: лишь бы не было беды.

И вот ты выходишь из дома и садишься, раздраженный, в питерское метро (охранники, сканеры, «чемоданчик поставьте на транспортер, пожалуйста»). Потом входишь еще более раздраженным на вокзал (рамки, сканеры, детекторы, охранники). Потом проходишь через зал (еще пяток охранников всех мастей) и выходишь обреченно к платформам (снова сканеры). Садишься в «Сапсан» и слышишь по громкой связи: «В связи с сохраняющейся опасностью диверсий и террористических актов на транспорте…» — хотя никаких «диверсий и терактов» на железной дороге с 2009-го года, когда под откос пошел «Невский экспресс», не было. Да и там я в версии теракта не уверен: слышал от железнодорожников, что разорвало колесную пару…

Но ведь запуганными так легко управлять! Поэтому терроризм превращается в своеобразного помощника власти. И если даже он отсутствует, борьба с ним вполне его замещает.

Дмитрий Губин