Это не о Березовском. Это о Путине

Авен, если кто подзабыл, — не просто один из богатейших людей России. Он был в числе тех, кто создавал «лихие девяностые», и даже поработал министром в первом реформаторском российском правительстве. Тем удивительнее, как Авен показал исторический период, названный им «временем Березовского».

«Время Березовского» — 800-страничный том большого формата — это не какие-нибудь там коммунистические причитания, что Гайдар всех нас ограбил. И не имперские сетования на то, что мы, мол, все десятилетие не вставали с колен. Подобные воззрения держатся лишь на том, что их приверженцы ничего серьезного читать не хотят и никаких контраргументов слушать не желают. А книга Авена — для вдумчивого читателя. Собранный в ней материал не опровергнешь. Автор провел ряд развернутых, профессиональных интервью с ведущими фигурами бизнеса одного из самых сложных периодов в истории России. Формально эти беседы посвящены Березовскому, но на самом деле выходят далеко за биографические рамки.

Девяностые показаны как эпоха, когда все друг друга жрут с потрохами в погоне за деньгами и властью. Нет ни морали, ни принципов — есть лишь стремление к наживе. И даже те человеческие черты, которые поначалу еще прослеживаются у героев эпохи (в данном случае у Березовского), исчезают по мере того, как их засасывает водоворот «лихих 90-х». Об этом фактически говорят все собеседники Авена, независимо друг от друга. И не скажешь ведь, что спикеры подобраны тенденциозно. Это действительно ключевые фигуры — умные, информированные. И высказываются они откровенно, поскольку интервью берет не какой-то журналист, а сам Петр Олегович Авен — наиболее богатый и влиятельный среди них человек.

Про Березовского сказано поначалу немало хорошего, но в итоге он предстает беспринципным, безответственным, беззастенчивым, безбашенным, циничным, авантюрным человеком, игнорирующим правила и стремящимся максимально удовлетворять собственные потребности при полном безразличии к близким (так он описывается в эпилоге). И поскольку книга называется «Время Березовского», то получается, что эти характеристики можно распространить на всех крупных деятелей тех лет (хотя, может, в несколько меньшей степени, чем на главного героя). Авен, правда, время от времени вставляет реплики о том, что мораль у нас вообще-то улучшается, и что в «Альфа-групп», которую он возглавляет, принципы работы совершенно иные, чем в описываемых собеседниками случаях. Но над этими неуклюжими уточнениями даже смеяться не хочется — скорее плакать.

Не знаю, почему Авен написал именно такую книгу. Хотел ли он противопоставить неправильное «время Березовского» правильному «времени Путина»? Или стремился разобраться таким образом с личными проблемами, мучающими человека, пытавшегося когда-то создать свободную Россию, но вместо этого просто ставшего очень-очень богатым? Или же материал книги, как часто бывает, вышел из-под контроля и стал в какой-то момент доминировать над замыслом автора? Как бы то ни было, в итоге получился парадоксальный интеллектуальный продукт. Очень важный и познавательный. Но в то же время сильно искажающий общую картину эпохи.

В моей среде, состоящей из журналистов, академических ученых и университетских преподавателей, «лихие 90-е» были временем свободного творчества, малых денег и, самое главное, обилия новых книг и других источников информации, позволявших резко подняться над тем уровнем знаний, с которым мы все выходили из советской эпохи жесткой цензуры и железного занавеса. Порой я заглядывал в «мир Березовского» и обнаруживал примерно то, о чем написал Авен, — но, к счастью, имел возможность там не задерживаться. Окунался я и в мир бедных, несчастных людей, не сумевших адаптироваться к новым трудностям, а потому ненавидящих «мир Березовского», — однако мне удавалось не свалиться в бездну.

Так называемое «время Березовского» намного сложнее, чем пир хищников, описанный Авеном. И, что важнее, оно не было временем Березовского — при всем профессионализме исследования символ эпохи выбран абсолютно неверно. Время Березовского наступило сейчас, хоть и без него самого. Борис Абрамович стремился создать политическую модель, при которой управление страной станет осуществлять узкая группа олигархов. В девяностые подобная модель, несмотря на все его старания, так и не сложилась. «Семибанкирщина» была мифом, рассыпавшимся сразу после того, как появился термин. И лишь обеспечив победу Путина в 2000 году, Березовский искренне заявил (об этом у Авена говорится постоянно), что цель достигнута, можно расслабиться.

Предполагалось, что править будет тот самый узкий круг — Путин, Волошин, Юмашев, Абрамович и, конечно же, сам Березовский (при учете мнения ведущих олигархических групп). Но Березовского из системы вышвырнули. Затем деликатно удалили других членов так называемой ельцинской «Семьи», а олигархов попросили не вмешиваться в политику и ограничиться зарабатыванием миллиардов. При этом на место ликвидированной группы правителей пришла иная, столь же ограниченная группа друзей Путина, воспроизведя модель Березовского с той лишь разницей, что персональная роль президента оказалась больше, чем виделась Борису Абрамовичу.

Сложившийся политический режим не имеет ничего общего ни с западными демократиями, ни с советской системой власти. И если бы Березовский смог в него встроиться, он наверняка считал бы, что в целом вышло неплохо. Стать частью нового режима он не смог из-за личных черт характера, а не потому, что путинская модель отличается от той, которая ему виделась в идеале. Будь Березовский более склонен к компромиссам, до сих пор рулил бы Константином Эрнстом на телевидении, не вмешиваясь, правда, в иные аспекты нынешней политики.

И самое главное. Березовский был мечтателем-шестидесятником, считавшим, как многие представители его поколения, что можно прорваться к светлому будущему, хотя представлял он его себе, конечно, не в виде социализма с человеческим лицом, а в виде управляемого сверху капитализма. Но практически ни один шестидесятник не достиг высот в путинской системе. Всю ее укомплектовали семидесятники — ровесники Путина, Авена или Медведева. Это — прагматичное поколение, которое не стремится к недостижимому, не сочиняет себе ни сказочного коммунизма (с властью народа), ни сказочного капитализма (с властью олигархических семей), а живет в условиях реального авторитарного режима, стараясь к нему адаптироваться и извлечь максимальную личную пользу.

Березовский был старшим товарищем и учителем тех, кто правит Россией сегодня. Он нарисовал им общую теоретическую схему, которая, правда, должна была быть существенно модифицирована, чтобы начать работать. Семидесятники это сделали — и потому преуспевают. Примерно так же, как Ленин, Троцкий, Сталин и их соратники модифицировали теоретическую схему Маркса, которая в своем первоначальном виде никогда ни к какой революции бы не привела. Все русские большевики считали себя марксистами. Точно так же современная российская элита не должна отрекаться от Березовского. Он — ее духовный отец. Он — первопроходец путинизма, которому не довелось, однако, пожать плоды своего труда. И именно нынешняя эпоха является «временем Березовского», тогда как 90-е были лишь переходным периодом к нему.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге