Массовое сознание на фоне юбилея

Тот, кого в России принято называть «властью», накануне 2017 года призвал сограждан достойно отметить столетие события, потрясшего в свое время мир и, как ни крути, изменившего историю. Причем, не абы как, а объективно и взвешенно.

Если кто забыл, в советские годы это эпохальное событие называлось Великой Октябрьской социалистической революцией, а сейчас именуется Великой русской революцией. В это понятие включены события всего 1917 года — от февраля до октября.

В течение юбилейного года по ТВ и в других российских СМИ шла достаточно массированная, по обыкновению отчасти просветительская, отчасти пропагандистская работа. Неким ее итогом вероятно можно признать и комплекс социологических опросов, проведенных в этом направлении Всероссийским центром исследования общественного мнения (ВЦИОМ) и опубликованных на его сайте.

Лейтмотивом этих исследований, несомненно, являются слова, вынесенные в анонсе соответствующей публикации на сайте ВЦИОМ: «Память о Великой русской революции сегодня скорее разделяет, чем объединяет наше общество. Но в чем едины и ее апологеты, и критики — в том, что нынешней России революция противопоказана».

Из этих слов, как и из самих результатов социологических опросов, следуют две вещи. Во-первых, что, несмотря на мощные пропагандистские усилия российской государственной машины, включая и эпоху правления Владимира Путина, преодолеть раскол в российском обществе по отношению к Октябрьской революции за последнюю четверть века не удалось.

45% россиян на вопрос: «Согласны ли вы с тем, что Октябрьская революция выражала волю народов, населявших Российскую империю, или нет?», ответили утвердительно. В то же время почти такое же количество респондентов — 43% не согласились с этим.

Более того, если судить по данным того же ВЦИОМ за 1990 год, раскол в российском обществе по этому вопросу сегодня даже усилился. Причем если процентное соотношение осталось примерно тем же — четверть века назад с аналогичным утверждением согласились 36%, а не согласились 37% (и это в советское еще время!), то сегодня стало гораздо меньше тех, кто не определился по этому вопросу — только 12%, против 27% в 1990 году.

Во-вторых, очевидно, что главная задача пропагандистских усилий состоит в создании устойчивой аллергии к самому слову «революция» и всему тому, что с ним связано.

Однако более внимательный взгляд даже на эти официальные исследования говорит о том, что достигнутые современной пропагандой результаты не столь однозначны. Противоречия в массовом сознании россиян, порожденные, с одной стороны, советским образованием, воспитанием и пропагандой, а с другой, пропагандой уже постсоветской эпохи, лезут изо всех его щелей.

Вот яркий пример. Как было отмечено, большинство россиян (45%) сегодня в целом согласны с тем, что «Октябрьская революция выражала волю народов, населявших Российскую империю…». Также большинство (46% в сумме) согласны с тем, что эта революция произошла либо «в интересах всего общества», либо «в интересах большинства». Однако при этом из всех деятелей той эпохи наибольшей симпатией сограждан в 2017 году пользуется не кто-нибудь, а царь Николай II (60%).

С одной стороны, это демонстрирует, что свои результаты дали колоссальные усилия, затраченные современным российским государством на «раскручивание» этого посредственного и слабохарактерного исторического деятеля, одновременно жестокого и отчасти прогрессивного (все-таки разразился в 1905 году первой конституцией, правда лишь под давлением Первой русской революции и массовых забастовок). Рейтинг этого правителя вырос как ни у какой другой политической фигуры той эпохи — почти на 20%, с 42% в 2005 году до 60% в 2017-м.

Налицо явное противоречие — люди признают прогрессивность революции, соглашаясь с тем, что она была «в интересах большинства», и одновременно больше всего симпатизируют человеку, лишившемуся из-за нее жизни.

При этом рейтинг антипода Николая II — Владимира Ленина (53%) практически не меняется уже много лет, даже несмотря на то, что руку к его очернению в массовом сознании, как мы помним, прикладывал лично Владимир Путин. В 2005 Ленину симпатизировали 50% россиян, а в 2017 — 53%. То есть колебания рейтинга вождя революции происходит в рамках статистической погрешности. Ленин — это некая постоянная величина.

С рейтингом Сталина ситуация обратная, почти такая же, как с последним русским царем. Если 2005 году тех, кто симпатизировал генералиссимусу, было 38%, то в 2017 году таковых уже 52%. Здесь же можно упомянуть и скачок рейтинга первого председателя ВЧК Феликса Дзержинского. В 2005 году он вызывал симпатию только у 44% российских граждан, а в 2017 году к нему положительно относятся уже 57%.

Вряд ли резкий рост популярности этих двух деятелей советской эпохи отражает неосознанную тоску россиян по «сильной руке». В 2000 году они эту «руку» получили. Вероятнее всего, таким образом в их сознании лишь нашла отражение информационная политика российских телеканалов и других СМИ.

Вообще, наше современное общество устроено таким образом, что соцопросы, будь то по теме революции, будь то по другим значимым общественно-политическим темам, показывают не столько взгляды россиян, сколько информационный фон, в котором они живут. Изменится этот фон, изменится и массовое сознание. Впрочем, будем реалистами — это вопрос сугубо политический. Информационную повестку российским СМИ диктует власть. Пока она не поменяется, массовое сознание останется прежним.

Проблема лишь в том, что если судить по нынешнему состоянию дел, власть, во всяком случае, в обозримой перспективе, в России останется прежней. А значит, не будет и других изменений.

Александр Желенин