Серебренников. Немцов. «Боинг»…

Чтобы разобраться в истории с арестом Кирилла Серебренникова, надо посмотреть, кому это выгодно.

Если забыть на минутку, что речь идет о театральном режиссере, то выглядит все как весьма стандартный для нынешней России наезд силовиков на бизнесмена. Подобное происходит практически постоянно. Законодательство так составлено, а правоприменение так устроено, что при желании карательные органы могут обнаружить массу проколов у любого руководителя, который хоть что-то делает. И, соответственно, могут любого посадить. Как грустно шутили в свое время «от лица» советских чекистов, «если вы еще на свободе, это не ваша заслуга, а наша недоработка».

Как правило, силовики наезжают на бизнес для того, чтобы его захватить. Для себя или для того, кто заказал им этот наезд за хорошие деньги. Но в случае с режиссером данная логика не срабатывает. Посадить Серебренникова, чтобы захватить театр? Генерал ФСБ проникся вдруг страстью к искусству? Или безработный режиссер оплатил его услуги, чтобы самому сесть на место арестованного страдальца? Явная чушь. Даже если представить себе, что «Гоголь-центр» обладает такой высокой духовной ценностью, что за него вдруг решил побороться кто-то влиятельный, то все равно избранные для этого методы граничат с идиотизмом. Визгу много — шерсти мало.

Более правдоподобным, вроде бы, выглядит предположение, что Серебренникова преследуют за его демократические политические взгляды. Однако правдоподобно оно лишь до тех пор, пока в голове у нас сохраняется представление о невероятно сильном влиянии российской интеллигенции на народ и о том, что «властители дум» могут повернуть эти думы против Кремля.

На самом деле подобные представления устарели примерно на четверть века. Интеллигенция у нас ни на что толком не влияет. И мнения «властителей дум» широко известны лишь в узких кругах. Ни режиссеров, ни писателей, ни даже журналистов нет смысла арестовывать с целью затыкания ртов, поскольку у публики давно уже заткнуты уши. Пробился через эту глухоту только Алексей Навальный, но он-то как раз на свободе, несмотря на бедствия «Кировлеса» и прочих «пострадавших от него» организаций. Какой тут Серебренников, если Навальный по Москве гуляет и разоблачает всю кремлевскую верхушку, не исключая теперь даже Путина!

Если отбросить мифы, то реальный эффект от дела Серебренникова только один. Путинский режим стал выглядеть сегодня еще более мрачным. И вызывать все меньше сочувствия у тех, кто пока еще взвешивает плюсы и минусы. Особенно за рубежом. И особенно в тех кругах, где еще размышляют, можно ли как-то помириться с Россией, или же Кремль так попирает ценности современной цивилизации, что любой ход навстречу Путину вызовет отторжение у западной общественности, мнение которой важно для любого политика.

Подобных прецедентов в нашей стране не было со времен сталинской расправы над Мейерхольдом. Режиссер-новатор, человек с мировым именем, оказался при Путине в тюрьме. То есть, по сути, возобновлена практика издевательства государства над культурой. Как после этого Меркель будет мириться с Путиным — особенно когда выборы на носу? Как поведет себя Макрон — особенно с учетом традиционного влияния левой интеллигенции на французскую политику? Кто захочет рискнуть репутацией и пойти на контакт с главой государства, в котором не олигархов сажают, а деятелей культуры?

Не секрет, что в российских правящих кругах есть разные группы. Демократов там, может, и не осталось, но есть много тех, кто выиграл от жесткой конфронтации с Западом, и много тех, кто от нее проиграл. Поэтому если вопрос о демократизации собственного режима вряд ли можно считать актуальным, то вопрос о нормализации отношений с Западом с повестки дня явно не снят. Олигархи, добывающие для режима деньги, не менее влиятельны, чем силовики, добывающие для него Крым. И эти самые олигархи хотели бы забыть все, происходящее с марта 2014 года, как кошмарный сон. Хотели бы ликвидации черных списков и возвращения в дружную семью мировых финансовых воротил — с виллами, яхтами, счетами, давосами, гольф-клубами и дружескими улыбками.

Для Путина, как прагматика, скорее всего возможен поворот как в одну, так и в другую сторону. Он может примириться на своих условиях, но на чужих не готов. Он может завтра же сдать Донбасс в обмен на признание Крыма российским, но при отсутствии устраивающих его договоренностей будет спокойно ждать того, кто придет на смену Трампу или Макрону, поскольку все западные лидеры — временные, а он — постоянный.

Если в подобной ситуации люди, желающие максимально продлить конфронтацию, устраивают беспредел с человеком масштаба Серебренникова, то вероятность движения России по нынешнему пагубному пути резко возрастает. Западные лидеры скажут Путину: «Ах ты, такой-сякой». Путин отреагирует: «От таких же слышу». И пошло-поехало… Как неоднократно уже бывало. К радости ястребов и к тоске голубей.

Я, может, не был бы так уверен в подобной интерпретации событий, если бы история с Серебренниковым была первой. Однако она, по сути, уже третья. Две предыдущих были формально из совершенно иной области. Но итог у всех был один — после них Путин выглядел в глазах Запада все хуже, и возможностей для примирения становились значительно меньше.

Кто выиграл от трагической гибели Немцова? Путин? Кадыров? Ничего подобного. Немцов не был к моменту своей смерти политическим конкурентом Путина, а Кадыров вообще ничего материального с этого дела поиметь не мог. Единственный реальный результат того подлого убийства — широкий резонанс. В России убивают оппозиционного политика высшего ранга. Того, кто в прошлом рассматривался как явный кандидат в президенты. И это превращает Россию из отсталой, но все же западной страны, в передовую по тираническим методам восточную деспотию.

Кто выиграл от гибели «Боинга» над Донбассом? Россия? Украина? Сепаратисты? Все тогда оказались в минусе. Но главный итог события, как выяснилось за три прошедших со дня трагедии года, состоит в том, что западная общественность в основном увязывает гибель пассажиров (что немаловажно, по большей части граждан западных стран) с действиями путинского режима. Думается, в этом — одна из важнейших причин того, почему России так и не удалось договориться о нормализации отношений по принципу «Донбасс в обмен на Крым». Рациональные соображения должны были вроде бы склонять к примирению, но возбужденные трагедией страсти примирить оказалось уже невозможно.

В том, что сейчас у нас происходит, кроется важнейшая проблема авторитарных режимов. Можно долго удерживать власть, опираясь лишь на чиновничество и силовиков, но трудно добиться того, чтобы эти люди не подчиняли политику своим корыстным целям. При отсутствии демократических механизмов контроля автократ лишь следует за событиями. Он при желании может осуществлять любые перестановки в коридорах власти, но не в силах поменять коренные интересы госаппарата, а потому перемены эти оказываются не так уж важны.

Сегодня в окружении Путина обязательно будут ястребы, выигрывающие от конфронтации. Значит, эта конфронтация сохранится, и методы ее продления на неопределенный срок будут весьма шокирующими.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге