Горечь расставания с инфляцией

В нынешнем году, кажется, будет установлен постсоветский рекорд: инфляция окажется ниже психологически важного рубежа 6%. За постсоветские четверть века она приближалась к нему лишь в 2011-м — 2013-м, когда колебалась между 6,1% и 6,6%. В 2014-м этот показатель подскочил до 11,4%, а в 2015-м — до 12,9%.

Уточню две вещи. Во-первых, «инфляцией» буду здесь называть индекс потребительских цен, то есть то, что дано рядовому человеку в его покупательских ощущениях. Этот индикатор используется во всем мире. А во-вторых, напоминаю, что наша статистика его занижает, из-за чего приводимые здесь цифры интересны не столько сами по себе, сколько в сравнении друг с другом.

Так или иначе, рост цен у нас сейчас реально замедлился. Еще год назад я не верил в возможность такого быстрого торможения инфляции. И ошибся. Эльвира Набиуллина сдержала свои обещания. А теперь хочет развить успех и за год—два выйти на цифры, которые Центробанком объявлены целевыми — 4% годовых.

Является ли этот уровень чем-то необычным по международным меркам? Нет. Необычным является уровень более высокий.

В 2015 году среднемировая инфляция составила 3,6%. В США, еврозоне и Британии она была чуть выше нуля. В Японии и Южной Корее — меньше 1%. В Китае — 1,4%. Инфляция была ниже 4% даже в большинстве нефтеторгующих держав, пострадавших, как и Россия, от падения цен на энергоносители, — в Саудовской Аравии, Катаре, Кувейте, Мексике и Азербайджане. Если говорить о крупных экономиках, то четырехпроцентный порог был превышен только в Индии (4,9%), Турции (7,7%) и Бразилии (9%). Сегодня невысокая инфляция — мировой мейнстрим.

В России XXI века антиинфляционные вылазки финансовых ведомств раз за разом терпели провал, отбиваемые коалицией верхушечных лоббистов и широких масс. И те, и другие требовали денег, независимо от того, были они в казне или нет. А режим рассыпал щедроты и тем, и другим.

Втекавшие в экономику реки нефтедолларов ставили перед финансовыми властями задачу, противоположную антиинфляционной — не допускать непомерного укрепления рубля. Для этого «лишнюю» валюту скупали на эмиссионные рубли и накапливали в резервах, мирясь с тем, что массы этих рублей разгоняли наши внутренние цены. А целая орава крикливых шарлатанов, частично приближенных к престолу и поголовно любимых электронными медиа, подводила «научную базу» под инфляционное стимулирование экономики.

Хотя на самом деле это «стимулирование» с каждым годом работало все хуже. В 2005-м (первом по-настоящему «жирном» году) инфляция составила 10,9%, а ВВП вырос на 6,4%. В 2006-м она снизилась до 9%, а темпы хозяйственного роста увеличились до 8,2%. В 2007-м, самом «жирном» из «жирных» лет, инфляция уверенно пошла вверх (11,9%), а темпы роста почти не изменились (8,5%). Потом мы вместе со всем миром пережили кризис, а в 2011-м, когда пик его был пройден, рост ВВП составил 4,3% при инфляции 6,1%. Все последующие годы, вплоть до 2015-го, инфляция увеличивалась, а хозяйственный подъем замедлялся, сменившись затем спадом, который продолжается до сих пор. Уже в 2014-м Россия вошла в стадию стагфляции (стагнации экономики при ускоряющемся росте цен) и начала выходить из нее только в нынешнем году.

ЦБ и Минфин одержали сейчас частичную антиинфляционную победу, во-первых, из-за того что резкое уменьшение притока нефтедолларов оказалось долгосрочным; во-вторых, из-за того что прежняя проинфляционная коалиция стала слабее и на запросы многих ее отрядов верховная власть перестала обращать внимание; в-третьих, из-за того что забубенный инфляционизм в сегодняшнем мире вышел из моды и практикуется только в совсем уж гиблых местах, вроде Венесуэлы.

Осталось ответить на два вопроса. Насколько вероятно продолжение антиинфляционного банкета с выходом на «центробанковские» 4% в год? И если это все же произойдет, то чем обернется для рядового человека?

На первый вопрос ответить легче, чем на второй. Дальнейшее снижение инфляции возможно, но никоим образом не гарантировано. Есть мощные лоббистские объединения, например, в сферах влияния Игоря Сечина и Сергея Чемезова, которые привыкли при всех режимах бюджетной экономии получать столько, сколько требовали. Если им не хватит тех денег, которые эмитируются сейчас, то новых рублей придется печатать все больше, и четырехпроцентная цель очередной раз отодвинется в область грез. То же самое произойдет, если загнанное вглубь недовольство масс проявит себя и его попробуют залить деньгами.

Допустим, однако, что мечты ЦБ сбудутся. Если не в 2017-м, так в 2018-м. В многочисленных заявлениях последних дней Эльвира Набиуллина старается доказать всю выгодность четырехпроцентного роста цен как для бизнеса, так и для народа. Получив стабильно низкую инфляцию, а со временем и низкие ставки по кредитам, коммерсанты якобы смогут зажить по-новому, уверенно планировать свою работу и спокойно инвестировать. Значит, надо немного потерпеть, и через пару-тройку лет экономика уверенно пойдет в рост. Народ же, облагаемый пониженным инфляционным налогом, заживет спокойнее, а по мере возобновления роста — и богаче.

Но в нашем климате всегда полезно отделять прожекты от действительности.

Низкая инфляция выгодна получателям фиксированных доходов, то есть бюджетникам и пенсионерам. Их десятки и десятки миллионов.

Выгодна ли она работникам гигантских малорентабельных корпораций? Только тем из них, кто не попадет под сокращение.

Выгодна ли она нанимателям и персоналу непридворного частного бизнеса, о процветании которого так охотно говорит глава ЦБ? Есть сомнения. В атмосфере финансовой, правовой и политической устойчивости частный бизнес действительно склонен инвестировать, толкать экономику страны вперед и тем самым обогащать не только собственных хозяев и работников, но и остальных граждан. Однако низкая инфляция — лишь часть такой атмосферы.

При нынешнем разгуле чиновничьего протежирования избранным фирмам, совмещенного с разграблением и экспроприацией остальных, ни стабильность цен, ни даже снижение ставок (которые, кстати, в России всегда были очень разными для «ближних» и для «дальних») не убедят здравомыслящего человека вкладывать свои кровные деньги в какие-либо долгосрочные проекты. Но не исключу, что надежность национальной валюты даст толчок хотя бы теневому сектору, укрывающемуся от госконтроля и поборов. Что тоже не совсем плохо.

Существующая у нас система несовместима с нормальным ростом экономики. Но с невысокой инфляцией она совмещается, пускай с трудом и без долгосрочных гарантий. В наших координатах политика набиуллинского ЦБ — все-таки наименьшее зло для большинства россиян. Прочие экономико-финансовые альтернативы, возможные в рамках этой системы, обещают людям куда больше проблем.

Сергей Шелин