Союзники больше не нужны?

Посла России в Будапеште Владимира Сергеева вызвали в МИД Венгрии, чтобы выразить ему официальный протест. Причина в заявлениях, которые в программе на телеканале «Россия 1» ее ведущий Дмитрий Киселев сделал насчет шестидесятилетия венгерского восстания 1956 года, подавленного советскими войсками.

Российский тележурналист назвал те события первой попыткой «цветной революции» и предположил участие в их организации «западных спецслужб». На это обратила внимание венгерская парламентская оппозиция, причем она подняла вопрос так остро, что МИД этой страны не смог его проигнорировать.

Здесь стоит отметить, что нынешние власти Венгрии относятся к России едва ли не лояльнее всех своих коллег по Евросоюзу. Владимир Путин ездил в Будапешт в начале 2015 года, когда находился в достаточно жесткой дипломатической блокаде после присоединения Россией Крыма. В Кремле это знают и помнят, тем более, что нынешний первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко тогда руководил «Росатомом», который получил от венгров крупный контракт на строительство атомной электростанции.

Однако все это совершенно не помешало российской внутриполитической пропаганде создать напряжение в двусторонних отношениях в связи с датой, которая как для современных венгерских властей, так и для оппозиции остается, можно сказать, государствообразуюзщей.

Мало того, менять оценку событий 1956 года и, тем более, извиняться перед венграми никто явно не собирается. «В программе мы представили воспоминания очевидцев и участников тех событий с обеих сторон, не занимая позицию ни одной из них. Если бы в Москве вызывали венгерского посла в МИД по каждой фразе венгерских СМИ о России, то он быстро стоптал бы свои башмаки», - заявил Дмитрий Киселев журналистам холдинга «Россия сегодня», который он сам и возглавляет.

Похожая ситуация, напомним, возникла в 2015 году, когда все тот же телеканал показал фильм «Варшавский договор. Рассекреченные страницы». В нем фактически утверждалось, что так называемую «Пражскую весну», то есть политическую оттепель в Чехословакии, организовали чуть ли не неонацисты при поддержке западных спецслужб, а советская армия и ее союзники в 1968 году вошли на чехословацкую территорию якобы для того, чтобы предотвратить готовившееся вторжение туда войск НАТО. Тогда, несмотря на протесты и ноты Чехии и Словакии, в Москве извиняться тоже никто не стал.

Конечно, можно было бы сказать, что пропагандистские телепрограммы, посвященные Чехословакии и Венгрии — не одно и то же. Мол, в Москве знают, что отношение к событиям 1956 года сейчас используется венгерскими властями и оппозицией в политических целях. Того же венгерского премьер-министра и условного «друга России» Виктора Орбана его оппоненты освистали во время торжественного митинга, посвященного 60-летию памяти антикоммунистических выступлений в Будапеште. Сам же он в своем выступлении говорил больше не про память погибших, а о том, что «диктат Еврокомиссии» напоминает ему советскую диктатуру, в связи с чем глава венгерского правительства призвал не допустить «советизации» ЕС и массового наплыва туда беженцев.

Если так, то можно, наверное, было бы предположить, что российская пропаганда тонко пытается поучаствовать в венгерской внутриполитической дискуссии. Однако множество других фактов говорят о том, что попадание во внутривенгерский контекст — это случайное совпадение.

На самом деле, Дмитрий Киселев использовал заметно более мягкие формулировки, чем многие другие российские СМИ, в том числе, государственные, кто решил высказаться по теме 60-летия венгерского восстания. Таким образом, можно сказать что телесюжет, вызвавший недовольство венгров, лишь мягко отразил общие для современной России взгляды и настроения.

Ровно то же самое можно сказать и о прошлогоднем российском фильме, посвященном «Пражской весне», который пришлось критиковать даже чешскому президенту Милошу Земану, также считающемуся одним из европейских политиков, лояльных Кремлю.

Выходит, что Россия ведет жестко идеологизированную внешнюю политику, требуя даже от своих немногочисленных западных партнеров того, чтобы они придерживались российского взгляда на свою собственную историю. Ни о какой прагматичной внешней политике на этом фоне, разумеется, речь уже не идет. Поскольку ее невозможно проводить под лозунгом «кто не с нами, тот против нас».

Иван Преображенский