Вирусный терроризм: прививки нет, есть лечение

Волна террора, накатившаяся на Европу, обескуражила кого угодно, только не израильтян. Как усталая Кассандра, они следят за атаками исламских радикалов то в одной европейской стране, то в другой, удерживаясь от повторения вслух банального «а мы вам говорили» только потому, что предупреждали об опасности давно и не раз — когда еще теплилась надежда быть услышанными.

Бремя быть первыми

Израиль с момента рождения живет в условиях постоянной террористической угрозы. Однако она не стала рутиной. Во-первых, привыкнуть к терактам нельзя. Во-вторых, характер этой угрозы постоянно меняется. Армии и спецслужбам приходится раз за разом искать ответы на новые вызовы террористических структур, на каждое действие находят противодействие и одна сторона, и другая. Именно отсюда, а не от большого еврейского ума и крутизны местных Рембо, — уникальная методика и весьма успешная практика израильтян в борьбе с исламским террором.

Сейчас этот опыт особенно востребован в Европе. Но — лишь на уровне отдельных специалистов, избранных технологий. О том, чтобы перенять всю систему, речь не идет. И не может идти, пока европейцы не осознают необходимости кардинальных перемен у себя: политических, идеологических, ментальных. То есть, похоже, никогда: скептики говорят, что Европа скорее станет мусульманской, чем откажется от своих ключевых принципов.

Все, что происходит сейчас на развернувшемся в Европе фронте террористической войны, уже применялось в Израиле и против Израиля — и израильтянам приходилось искать способы противостояния этим угрозам. Можно сказать и иначе: все, с чем сталкивается Израиль в ходе своей войны с исламским террором, перекинется со временем и на другие страны цивилизованного мира. Исключений практически нет. Израильтяне вынужденно становятся первыми, но никогда не остаются последними в этом ряду.

Статистический секрет контрразведки

После жутких терактов в Париже в «черную пятницу» 13 ноября прошлого года я позвонил своему приятелю, бывшему парижанину, много лет прослужившему инструктором израильских спецподразделений. Застал его во Франции — думаю, не случайно, но не расспрашивал, да он бы и не ответил. Поинтересовался только, какой, на его взгляд, там сейчас уровень обеспечения безопасности.

— Близок к нулевому, — сказал он. — Может, теперь станет лучше. Похоже, они одумались. Хотят чему-то учиться, готовы больше тратить на безопасность.

После теракта в Ницце позвонил ему опять. Попрекнул: ты же говорил, что будет лучше.

— У них очень мало сил, — грустно посетовал он. — Разведка ни к черту. Везде кто-то должен быть. Все идет из мечетей, а мечети у них на каждом углу. Первое, что они должны сделать, — позакрывать эти рассадники террора. Оставить по одной на город, на район крупного города — иначе не хватит людей. Надо следить за всем, что там происходит, это пороховые бочки — не знаешь, где взорвется. А надо знать.

Похоже, это азбука для израильских спецслужб.

Лет десять назад я интервьюировал только что вышедшего в отставку следователя Общей службы безопасности ШАБАК Миху Коби, профессионала высокого класса. Среди его особых достижений — раскрытие структуры ХАМАСа, который тогда только что «поменял кожу»: из благотворительной просветительской организации преобразовался в террористическую армию, впоследствии пролившую много крови израильтян. Кроме того, Коби вел дело основателя и вождя ХАМАСа шейха Ахмеда Ясина, когда тот оказался в руках у контрразведки, — и расколол его на допросах. Как говорил мне Миха, по показаниям Ясина ШАБАКу удалось задержать около 500 боевиков — арабские вожди те еще Кибальчиши.

Мы разговаривали вскоре после того, как Израилю удалось с большим трудом и после многих жертв погасить самую тяжелую волну террора в развязанной Арафатом «второй интифаде», в разгар которой «живые бомбы» в израильских городах взрывались почти каждый день. Во время нашей беседы взрывы террористов-самоубийц тоже происходили почти ежедневно — но в Ираке, где американская армия, легко разгромившая Саддама Хусейна, никак не могла совладать с организованным террором. В этих террористических атаках формировалась будущая армия «Исламского государства», которой предстояло потом стать головной болью всего мира.

А в Израиле ШАБАКу удавалось тогда предотвращать 95-98% планируемых терактов. Я спросил Миху, в чем секрет: почему шабаковцы могут, а американцы — никак.

— Тут нет никакой мудрости, — не принял Коби мой комплимент, — чистая статистика. На определенной территории, на определенное количество населения нужно иметь определенное число источников информации. Мы знаем, сколько, и они у нас есть. А у американцев в Ираке нет. Вот и весь секрет.

Опасность могла стать преимуществом

Об этой статистической зависимости я вспомнил сразу, как только началось нашествие ближневосточных беженцев в Европу. О том, что среди этих толп, подозрительно густо замешанных на молодых, здоровых, агрессивных мужиках, явно немало эмиссаров ИГ (запрещенной в России террористической организации — ред.), бандитов и террористов, заговорили сразу.

Но критическую массу формируют не они. Ряды террористов, в том числе и ИГ, пополняет сама мусульманская Европа. Во Франции, Бельгии, да и в Германии, хотя об этом меньше говорят, приток в радикальный ислам идет из второго, третьего, четвертого поколения мигрантов.

Гораздо опаснее разбалансировка статистической зависимости. Если, как в Германии, за несколько месяцев состав потенциально опасного населения увеличился на миллион с лишним человек, насколько должно вырасти число информаторов, как увеличить штаты спецслужб, чтобы в короткий срок совладать с этим потоком?

Однако бывший оперативник ШАБАКа объяснил, что этот авральный наплыв мигрантов предоставляет спецслужбам и редкое преимущество: огромные возможности для вербовки информаторов. Правда, воспользоваться этим шансом можно при двух условиях: во-первых, если с претендентами на приют действительно работают в данном направлении, и во-вторых, если стоит такая задача — то есть вновь прибывшие мусульмане действительно воспринимаются как потенциально опасный контингент. По поводу первого есть сомнения, а по поводу второго — сильные сомнения.

Настойчивость, с которой в той же Германии официальные лица пытаются выдать последние теракты (четыре за одну неделю) за проделки сумасшедших, вызывает подозрения, что власти не хотят за деревьями увидеть леса. Объяснять теракты, совершенные мусульманами, в том числе свеженькими «беженцами», как частные случаи проявления насилия со стороны неадекватных психопатов, можно только при полном отрешении от действительности, игнорировании естественно возникшей и реально существующей проблемы.

Если такова позиция властей, значит спецслужбы, какими бы профессиональными они ни были (а в этом как раз нет уверенности), не нацелены на системную работу с проблемным контингентом — этническим и религиозным. Депрессии подвержены все иммигранты, многие подростки и молодые люди. Но убивать не причастных к их бедам людей стремятся в основном мусульмане, выходцы из исламских стран. Надо это признать. Не назвав опасность, нельзя ее предотвращать. Политкорректность опять уводит от реальности.

Новый вызов

То, что происходящее в Германии и во Франции — действия неорганизованных одиночек-инициативников, ни в коем случае не должно успокаивать. Это просто сегодняшний террористический бренд — каким были угоны самолетов в 60-70-е, «забытые» в людных местах бомбы и заминированные автомобили в 80-х, взрывы смертников-самоубийц в 90-2000-е.

Израиль столкнулся с массированной волной террора одиночек совсем недавно — в сентябре прошлого года. И тоже был обескуражен. Спецслужбы, привыкшие работать против террористических организаций и обладающие в них разветвленной структурой информаторов, пришли в замешательство. Это был как раз тот самый новый вызов, ответ на который пришлось искать на ходу, в оперативном режиме.

Несколько месяцев нападения террористов-одиночек, часто подростков, иногда почти детей, происходили каждый день, а то и по нескольку раз в день. Говорили об отсутствии методов для предотвращения такого рода терактов. Все имеющиеся, наработанные — не годились. Действительно, невозможно влезть в голову каждому экзальтированному подростку, фанатику, взбудораженному проповедью в мечети или сидением в соцсетях, девушке, по неосторожности утратившей невинность и ожидающей расправы братьев, или безутешной брошенке. Невозможно заранее знать, когда и кто из них возьмет кухонный нож — и отправится резать евреев, чтобы покончить со своей неудачной жизнью не банальным самоубийством, а «геройским» поступком, которым будет гордиться семья, родня, мечеть, улица, деревня.

Особенность нынешнего витка террора в том, что он — вирусный. Какой-то взбалмошный подросток, разругавшись с отцом, выскакивает из дому, прихватив нож, отправляется в людное место, нападает на еврея, гибнет или получает ранение. Видео либо самого теракта, либо с места его совершения, где несчастный лежит в луже крови, крутят целый день по палестинскому телевидению под гневные комментарии диктора или политиков, обвиняющих «оккупантов» во внесудебных казнях невинных детей. Ролики в соцсетях взывают к мести. В итоге на следующий день возьмется за нож брат, сестра, сосед, одноклассник нападавшего, или просто чужой, но такой же отморозок. Эффект домино, вирус — и прививки от него нет.

Ловля на живца

На первом этапе избежать большого числа жертв помогала подготовленность населения. Террористов нейтрализовывали сами граждане. В Израиле много вооруженных людей. Но были случаи, когда в ход шли нунчаки, зонтики, даже палки для селфи. Хитом стало видео с камеры наблюдения, на котором иерусалимский торговец отбил атаку террориста с ножом на свой магазинчик тележкой для продуктов.

Затем было резко увеличено число патрулей в людных местах — полицейских и даже армейских. Публика восприняла эту меру как чисто косметическую. Журналисты и блогеры троллили руководителей системы безопасности: невозможно же приставить по патрулю к каждому прохожему. И когда все больше попыток терактов стало заканчиваться для террористов летальным исходом, мало кто связал это с увеличением присутствия людей в форме на улицах.

Бывший глава ШАБАКа, ныне депутат Кнессета Ави Дихтер в телевизионном интервью раскрыл эту связь. Оказывается, террорист-инициативник, выбирая жертву, как правило предпочитает напасть на солдата или полицейского, если они в зоне досягаемости. На это был расчет — и он оправдался.

Спецслужбы определили излюбленные места террористических атак и обеспечили в них присутствие людей в форме. Фактически ребята вызывали огонь на себя, террористов ловили на живца. Отчаянные инициативники нарывались на подготовленных и ожидающих нападения людей. Все чаще террористы получали пулю еще до того, как успевали нанести удар. Количество перешло в качество: одно дело — подражать своему брату, родственнику, односельчанину, зарезавшему еврея или задавившему нескольких, совсем другое — схлопотавшему от еврея пулю, не успев ничего сделать. Резко упала мотивация. А с ней — и число попыток терактов.

Параллельно был существенно усилен мониторинг арабского сегмента социальных сетей, что тоже помогло выявить потенциальных террористов. В результате волна террора одиночек, с которой не знали, что делать в ее начале, пошла на убыль и угасла.

Кому кого учить

На этой неделе премьер-министр Биньямин Нетаньяху признался, что опыт израильских спецслужб и информация, переданная ими, помогли предотвратить множество терактов в мире. В том числе и в тех странах, где нещадно критикуют Израиль за отношение к палестинцам, подчеркнул он не без ехидства. Наверняка премьер имел в виду Европу. Франция, оказавшаяся на переднем крае террористической войны, в качестве основной внешнеполитической задачи сейчас выдвигает скорейшее создание палестинского государства. Это, конечно, сильно поможет, особенно ей.

Пока что в массовом масштабе израильский опыт в предотвращении террористической угрозы перенимает не Европа, а Бразилия. На днях этому эксперименту предстоит суровый экзамен в полевых условиях: систему безопасности на Олимпийских играх в Рио обеспечивает израильская охранная компания ISDS.

Три года назад она получила контракт на $2,2 млрд, привлекла 30 субподрядчиков — по заверению основателя ISDS, выходца из Аргентины Лео Глезера, лучших в своих направлениях, тоже в основном израильтян. Не только стадионы, олимпийская деревня, но и ближайшие улицы Рио, аэропорты, гостиницы, неблагополучные районы столицы Олимпиады под наблюдением израильских беспилотников, компьютерных систем. Вся технология и методология охраны — израильская, 10 тысяч бразильских полицейских прошли тренировки и будут работать под командой израильтян.

Наверняка израильские специалисты востребованы и в Европе, где террористическая опасность будет только возрастать. Но вряд ли там окажется достаточным перенять технологию и методы. Понадобится изменить принципы отношения к террористической опасности, в том числе — поступиться принципами гражданского общества, принятыми в благополучных странах. В Старом свете не видно готовности к этому. Ни правительства, ни общества не готовы к мобилизации в условиях уже объявленной войны.

Когда я после теракта в Ницце спросил своего служившего в ШАБАКе приятеля, могло ли в Израиле произойти нечто подобное, он, конечно, произнес обычные слова по поводу того, что никогда ничего нельзя исключать, — однако признался, что не представляет, чтобы было допущено столько провалов сразу.

В Израиле на место массового скопления народа в праздник не может заехать неизвестный грузовик. Если бы по какому-то необъяснимому недосмотру заехал и начал давить людей — водителя бы подстрелили сразу же. Но он не мог вообще там появиться, поскольку, как только некий тунисец заказал бы бронированные стекла для своего арендованного грузовика, им бы сразу заинтересовались спецслужбы. Чтобы обойти столько предусмотренных азбукой безопасности препон, надо жить во Франции, Бельгии или Германии, где так любят поучать Израиль, как ему следует соблюдать права человека.

А надо бы самим учиться у него, как противостоять нелюдям.

Владимир Бейдер, Иерусалим