Всемирная прохиндиада — 2016

Просвещенная и полупросвещенная части мира принялись вдруг стремительно меняться и становятся совсем не такими, какими их привыкли видеть последние поколения.

Перемены сегодня идут валом. На первый взгляд, в разных краях они направлены в разные стороны. Турция перестает быть светской и становится исламистской. Британия отрекается от Европы и возвращается к изоляционизму. Соединенные Штаты захлестывает трамповский правый консерватизм. В Греции заправляют ультралевые, в Венгрии и Польше — крайне правые. Но если взглянуть повнимательнее, становится ясно, что идеологические шаблоны, взятые из прошлого века, на самом деле ничего уже не объясняют.

Посмотрим на собственный наш режим. В его идейной палитре есть все — и национализм, и советский социализм, и показная набожность, и умиление перед царизмом, и еще многое прочее, причем в постоянно меняющихся пропорциях.

При этом настоящие ярые русские националисты отбывают сроки. Желающих не на словах, а на деле реставрировать социализм нет вообще. Первый замглавы президентской администрации на должностной лестнице определенно стоит выше патриарха РПЦ, не говоря уже об иерархах остальных конфессий. Перед подлинными и самозваными потомками Романовых расшаркиваются на экранах, но получить хоть что-нибудь вещественное — допустим, чин генерала ФСО или пост вице-президента Сбербанка — ни у кого из них нет ни малейшего шанса.

Представления на идеологические темы — это шоу, сопровождающее нашу манипулятивную демократию. Она так же похожа на просто демократию, как «идеи» наших экранных прохиндеев на идеологию без кавычек.

И это ключ к тому, что происходит в нынешнем году в самых разных краях.

Эрдоган вовсе не исламист, хотя сейчас манипулирует своим народом с помощью именно этой идеологии. Настоящие убежденные исламисты, хороши они или плохи, — это проповедник Фетхуллах Гюлен и его приверженцы, которых сейчас выявляют, ловят и травят по всей Турции. Они искренне набожны, и их принципы для них что-то стоят. Поражение именно таких людей — примета нашего времени.

Трамп — не Рейган, хотя иногда и пытается говорить его языком. Ведь Рейган не был жуликом.

Венгерский премьер Орбан, ярый якобы ультраконсерватор, перебывавший и в свободомыслящих, и в либералах, иногда расслабляется и доверительно объясняет собеседникам, что гипнотизировать массы — его работа, и уж он-то знает, с какого конца за нее взяться.

А его греческий собрат по премьерскому труду Алексис Ципрас правит под диктовку немецких кредиторов, заверяя при этом своих избирателей, что его режим — чрезвычайно левый, а сам он — второй Че Гевара. И ведь избиратели согласны такое «кушать».

Британский референдум о выходе из ЕС был триумфом не просто демократии, а демократии манипулятивной. Он куда ближе к российским голосованиям за Путина, чем к осмысленному выбору народом новой стратегии для своей страны.

Наши праволибералы издалека восторгались мудростью британцев, которые вырвались на свободу, порвав с евросоюзовским застоем и бюрократизмом. Однако на самом-то деле Brexit состоялся вовсе не под либеральным флагом, а под лозунгами освобождения от немецкой гегемонии («Деды воевали, теперь наша очередь»), заметной в континентальной Европе, но на Британию не распространяющейся, а также под крики: «Караул! Турки вступают в ЕС и завтра миллионами повалят к нам». Руководство Евросоюза действительно начало глупые и лицемерные переговоры с Турцией о том, не принять ли ее когда-нибудь в ЕС, но брать ее, разумеется, не собиралось. Это изначально было ясно, а сейчас вопрос отпал сам собой.

Всенародное решение уйти из Европы вовсе не вызвало национального подъема, а его пропагандисты, от исполнителя роли главного британского националиста Найджела Фараджа до шоу-консерватора Бориса Джонсона, вместо того, чтобы пожать плоды своей победы и возглавить триумфальное движение своей страны к свободе, попрятались кто куда. Старый спектакль отыграли, а найти для себя выгодные роли в новом пока не смогли.

Рассказывают даже, будто Джонсон за несколько месяцев до референдума сочинил две колонки для Daily Telegraph: одну — о том, что надо уходить из ЕС, другую — что лучше все же остаться. И после раздумий обнародовал первую.

Представьте, что Черчилль летом 1940-го пишет одну колонку за капитуляцию перед Гитлером, а другую — против. Или, скажем, Тэтчер, став в 1979-м премьером, размышляет над двумя колонками: одна — за продолжение политики прежних лейбористских правительств, другая — за диаметрально противоположный курс, который она вынашивала всю жизнь.

С тех пор не прошло и четырех десятков лет, а деградация британского политического класса привела к тому, что он превращается в балаган прохиндеев. Причем буквально во всех своих отрядах, от правых, которые десятилетиями объясняли все британские неурядицы кознями Европы, и до левых, не менее долгое время уверявших, что главная британская проблема — это происки израильской военщины.

Кризис исповедующих политкорректность руководящих верхушек более или менее равномерно охватил все богатые страны. Как и всякая тоталитарная идеология, политкорректность на нынешнем своем излете превратилась в инструмент для сокрытия накапливающихся проблем и карьерную лестницу для жуликов. Те, кто помнит поздний Советский Союз, сразу узнают массу знакомых вещей.

В США президентство Обамы, этого персонификатора политкорректности, который пальцем не пошевелил для улучшения межрасовых отношений, того и гляди сменится президентством Трампа, этакого американского Орбана, яркого первопроходца манипулятивной демократии.

А в континентальной Европе специфика переживаемого сейчас момента в том, что, хотя старые верхушки близки к банкротству, но местные кандидаты в Путины и Орбаны, не говоря уж об учениках Эрдогана, то ли отсутствуют, то ли стесняются пока выйти вперед. Скажем, французский Национальный фронт несколько месяцев назад на региональных выборах всячески играл мускулами и демонстрировал невиданные ранее успехи, но победить по-настоящему не очень-то стремился, вероятно, лучше всех зная свою некомпетентность. Со временем эта неуверенность в себе наверняка будет преодолена.

Но даже и без этого 2016 год превращается во всемирную политическую прохиндиаду. Фундаментом которой, конечно, является не только упадок устаревших политических истеблишментов, но еще и быстро растущая готовность широких масс примириться с манипулятивной демократией. Не обязательно принимающей такие острые формы, как наша, но по сути своей вполне похожей. Причин этому несколько и лежат они глубоко. Проще сказать о приметах этого явления.

Вот одна. Джихадисты наносят удар за ударом по Франции и Германии. Чем отвечают народы этих стран? Сплочением? Готовностью дать отпор? Нет, паникой и жалобами на плохую работу полиции и спецслужб.

Единственный сдвиг в сторону нормальности: во Франции хотя бы прекратились декламации интеллектуалов о том, что, несмотря на теракты, следует продолжать веселиться и предаваться гедонизму. После первых терактов они звучали повсеместно и, по сути, приглашали к новым убийствам.

Если общество отвечает само за себя, то, видя угрозу, оно просто обязано измениться. Признаки движения в этом направлении есть, но их мало. Во время двухкилометрового террористического рейда в Ницце в огромной толпе нашелся только один байкер, который, вместо того, чтобы спасаться бегством, попробовал обезвредить убийцу. А там были тысячи и тысячи людей.

Общество всеобщего благоденствия, глубоко укоренившееся в богатых странах Европы, создало свой тип человека. Который впитал с молоком матери, что если он сам не приобретет жилье, его вселят в социальное. Если не станет работать, получит пособие. Если попадет в опасность, приедет полиция и спасет.

А когда спасатели задерживаются, происходит то, что пять лет назад учинил норвежский нацист Брейвик, который напал на 650 участников молодежного мероприятия, больше половины из которых были совершеннолетними, полными сил парнями и девушками. Никто не сопротивлялся. Полиция приехала через час с лишним, когда убиты были уже около 70 человек. Брейвик тут же сдался и сейчас коротает срок в трехкомнатных апартаментах, жалуясь на плохо разогретую еду и холодный кофе.

Люди, пропитанные идеологией общества благоденствия или на худой конец патернализма, заменяющего благоденствие в странах победнее, — во всем полагающиеся на власть, не готовые сами за себя постоять, не осознающие собственных интересов и перманентно озабоченные только тем, что другим дадут больше, чем им, — вполне созрели для манипулятивной демократии.

Даже в странах с мощной традицией народоправства переход может оказаться быстрее, чем думают. Особенно когда в воздухе носятся страхи перед террористами, глобализацией, диктатом закулисы и прочими наваждениями XXI века. 2016 год лишь немного перевалил за середину, а сколько всего уже изменилось.

Сергей Шелин