Путин после Панамы

Офшорный скандал случайно совпал с появлением совсем других обстоятельств, которые вынуждают изменить стиль правления. Бросается в глаза непривычное благодушие, с которым Владимир Путин отреагировал на панамские обличения.

Понятно, что из ниоткуда явились спецфильмы, бичующие мораль Касьянова и шпионские наклонности Навального, а на Балтике российские самолеты обозначили атаку на американский эсминец, однако, обычного в подобных случаях широкого контрнаступления на всех внешних и внутренних фронтах как раз и не случилось.

И даже напротив. В сценарии «прямой линии» была прописана целая серия нарочито безумных «международных» вопросов, от целесообразности спасения тонущего Порошенко и до желательности сломить Америку, которые позволили Путину выразительно сыграть на контрасте, доброжелательно отозвавшись не только о Соединенных Штатах и Украине, но даже и о Турции, и дать понять, что впереди вовсе не какие-то новые боевые операции, а наоборот, сугубо домашние труды и хлопоты («борьба с бездорожьем и разгильдяйством»).

Даже и непосредственно о панамском деле Путин высказался достаточно беззлобно, вновь пересказав историю про безобидную скупку дорогостоящих музыкальных инструментов и добавив только, что «Зюддойче цайтунг» «входит в медийный холдинг, а этот медийный холдинг принадлежит американской финансовой корпорации «Голдман Сакс», то есть везде торчат уши заказчиков…»

Это был единственный за несколько часов экскурс в конспирологию, который сразу показал, что лучше было полностью обойтись без экскурсов. Из «Зюддойче цайтунг» тут же сообщили, что это издание не принадлежит «Голдман Сакс» ни напрямую, ни косвенно. А в самом «Голдман Сакс», видимо, с грустью схватились за сердце. Ведь отношения этой финансовой акулы с российскими властями с давних пор были совершенно безоблачными, а местами и деловыми. Например, в 2012 году говорили, что именно на деньги «Голдман Сакс» была нанята американская лоббистская контора, которая пыталась там воспрепятствовать принятию «Акта Магнитского».

После чего случилось невиданное. Кремль в лице Пескова извинился за оглашение непроверенной информации, которую президентский пресс-секретарь назвал «ошибкой нашей…, скорее, моей ошибкой».

Эта беспрецедентная самокритика только подтвердила, что кремлевский стиль сегодня не таков, как вчера, и перемены эти заслуживают того, чтобы к ним присмотреться.

Послание стране и миру, которое прочитывалось в высказываниях Владимира Путина и во время «прямой линии», и в кратком, но явно более содержательном разговоре с журналистами после нее, намечало контуры новой идеологии правления или, если угодно, частичный возврат к старой, докрымской, его доктрине.

А именно: разрядка напряженности на внешних рубежах и активная, но ни в коем случае не реформаторская, бюрократическая деятельность внутри державы. «…Не собираюсь основываться… на том, что предлагает Алексей Леонидович Кудрин… Нам нужно опираться на антикризисный план правительства Российской Федерации и добиваться его осуществления…»

Такова новейшая доктрина правления, рассчитанная, хоть и не на века, но по нашим стандартам, надолго - как минимум, на несколько ближайших месяцев, хотя бы до выборов. Начальство чуточку снизит градус ксенофобско-конспирологической истерии и вернется к традиционным своим попечениям о народе, ничего существенного в своей деятельности при этом, конечно, не меняя.

А от народа ждут, что он ответит на ослабление идеологической дерготни быстрым и беззлобным приспособлением к «новой реальности» - если использовать удачное выражение Ксении Юдаевой из Центробанка, обозначающее резкое снижение стандартов социальной и экономической жизни. Как пошутил Путин по совершенно другому поводу: «Что касается каш, то я их с удовольствием ем каждый день… Чем меньше зубов, тем больше любишь кашу…»

Итак, надо ответить на три вопроса.

По каким причинам Путин, надолго или нет, но меняет стиль правления?

Входит ли в число этих причин панамский скандал?

И действительно ли народ рвется к тарелке с той новой кашей, которую ему преподносят?

Полезные сведения относительно того, другого и третьего можно извлечь из только что опубликованного цикла опросов Фонда «Общественное мнение». Сами по себе рейтинги – вещь условная, но, сравнивая новейшие с предыдущими, кое-что видишь. Эта серия опросов – первая, проведенная после обнародования панамских документов.

Итак. Доля готовых голосовать за Путина на президентских выборах, проходи они в «следующее воскресенье», составляет 67%. По посткрымским меркам, мало. Это ниже, чем в марте (70%), феврале (70%), январе(72%) и декабре (74%). Как видим, рейтинг не является такой уж константой. Но он снижается уже несколько месяцев и делает это плавно, без рывков.

Отобразилось ли в нем панамское дело? Если верить ФОМу, то «скандал с панамскими офшорами» отмечен как важное событие недели меньшим числом опрошенных, чем боевые действия в Карабахе, сирийские дела и даже чем новости из Украины, смена правительства в которой якобы весьма задевает чувствительные струны в душах наших граждан.

Подтасовка? Не уверен. Ведь бледнеют не только путинские индикаторы. Снижается и доверие к Дмитрию Медведеву. Идет вниз рейтинг партии «Единая Россия», и притом быстрее, чем рейтинг Путина. А доля недовольных положением дел в своем регионе лишь за последние четыре недели выросла с 51% до 58%, при уменьшении доли довольных с 42% до 36%.

Отношение народа к деятельности всех категорий начальства довольно отчетливо ухудшается. Но «вклад» в это панамского скандала не очень-то различим. По крайней мере, на сегодня. Хотя, может быть, он отразился на настроениях в Москве, в которой, с одной стороны, традиционно много людей, настроенных безоговорочно лоялистски, но с другой, немало таких, кто внимательно следит за различными неформальными новостями.

Так вот, в столице доля тех, кто, по оценке ФОМа, демонстрирует в отношении Владимира Путина «позитив», составляет 56%, то есть, меньше, чем где-либо (в целом по России – 66%). А вот «смесь позитива и негатива» - 29%, т.е. больше, чем где-либо (по России – 21%). Не исключено, что какая-то связь с офшорной историей тут просматривается.

Но в целом у россиян на первом месте совсем другие причины для недовольства. И совершенно очевидные. Жизнь стала хуже, и испаряются надежды на то, что в обозримом будущем она станет лучше.

Желание скорректировать стиль правления, придать ему более мирный и заботливый характер, вызвано тем, что Путин это понял. И совпадение с панамским скандалом тут чисто хронологическое.

Но ведь мало осознать, что с обедневшим народом следует обращаться аккуратнее. Предстоит решить, стоит ли рискнуть и снизить его жизненный уровень еще разок.

В январе – феврале дефицит федерального бюджета составил всего 0,9% ВВП. Это объяснялось резким отставанием от плана в финансировании военных трат. В марте все упущенное наверстали. Только в одном этом месяце расходы по статье «национальная оборона» были почти вдвое выше, чем за январь и февраль, вместе взятые. Такие траты, естественно, не покрываются госдоходами, и дефицит бюджета за январь – март поднялся до 3,7% ВВП.

Если продолжать в том же духе, то народу предстоит заплатить за гонку вооружений еще одним падением уровня жизни, которое произойдет в результате всплеска инфляции, практически неизбежного, если бюджетный дефицит выйдет из берегов.

Единственный способ уклониться от этого – всерьез сократить военные траты и, в первую очередь, гособоронзаказ. Соображения Владимира Путина по поводу этой несложной, но очень неприятной развилки высказывались во время «прямой линии», но толковать их я не возьмусь.

С одной стороны, «гособоронзаказ должен быть и будет исполнен в полном объеме». С другой, «может быть, есть смысл делать мягко исполнение самого гособоронзаказа, подвинув некоторые позиции, что называется, вправо».

Пожалуй, «подвинуть вправо» означает - перенести часть этого заказа куда-то на будущее, то есть, в текущем порядке его урезать. Но текущая урезка имеет смысл, только если будет значительной, а не символической, как в прошлом году. Или уж народу придется раскошелиться самым серьезным образом.

Начнут ли тогда массы выходить из себя? Не уверен, но думаю, что риск далеко не нулевой. Готов ли Путин взять этот риск в расчет и принять непопулярное в военно-промышленных кругах решение об урезке трат? И подавно не знаю. Но раз уж он решил не слишком сильно сердиться из-за панамской истории, то не попытка ли это подать пример коллегам-силовикам?

Сама жизнь подсказывает начальству, что пора умерить темперамент и искать новые пути. 2016 год уже принес несколько перворазрядных политических сюрпризов, но самые крупные, может быть, еще впереди.

Сергей Шелин