Харьков, Ленин, фантомные боли

Который день слышу про сваленный в Харькове памятник Ленину – кажется, самый большой в Европе. В парикмахерской бубнит Первый канал – про памятник. Позвонили со «100 ТВ», попросили об интервью – про памятник.

Важнейшее мировое событие - мятеж в Гонконге, бунт на автономной территории и, не исключено, репетиция нашего будущего, – от нас далеко-далеко, на периферии зрения. А Харьков – в самом центре, он как бы наш. И, разумеется, большинство возмущено. Фашисты, варвары, вандалы, террористы! Как будто Ленин велел охранять памятники царям…

Впрочем, вечный идеализм чистильщиков в том, что они не верят в чистильщиков чистильщиков. А те неизменно приходят. Хотя порой и с отставанием в век – как в Харькове.

В Питере слышать крики про «харьковских вандалов» особенно забавно. У писателя Сергея Носова есть книга «Тайная жизнь петербургских памятников». Там Носов разумно замечает, что по продолжительности жизнь памятника в Петербурге редко превышает человеческую, что питерский памятник не оседл, а кочует, и что пьедесталы обычно переживают свою нагрузку. То есть для увековечения памяти памятник – худший вариант. Скажем, памятник великому князю Николаю Николаевичу прожил в Петербурге всего 4 года - детская смерть. Так что жителю Северной столицы, которую за последний век переименовывали с частотой, достойной не всякого африканского государства, жителю города, где памятники регулярно крушатся (в том числе и бытовыми вандалами), лучше бы по поводу Харькова помалкивать в тряпочку.

Но помалкивать не получается. Потому что Украина, Харьков – это фантомная боль. Страна давно чужая, - а болит, как своя. В Харькове сковырнуть Ленина – как собственный живой ноготь сорвать…

Людям, страдающим от фантомных болей, я бы порекомендовал книги другого автора, Вилейанура Рамачандрана: «Рождение разума» и «Мозг рассказывает». Рамачандран – американский нейробиолог, специалист как раз по лечению фантомных болей. Такая боль, утверждает он, - это результат сенсорного голодания, когда мозг не получает от ампутированной конечности привычной информации и пытается ее «придумать»: рука зажата, повреждена, болит. (У вас, кстати, много информации о происходящем в Харькове? Ах, вы смотрите госТВ…).

Для лечения фантомных болей Раманчандран предложил использовать коробку с зеркалами, благодаря которым на месте культи как бы образуется живая рука. Нейронные связи переключаются, боли стихают.

Сегодняшнему россиянину, искренне страдающему от разгула «фашистов», «бандеровцев» и «варваров» в Харькове, тоже было бы неплохо кое-какие зеркала поставить перед собой. Разобраться, например, с термином «фашизм», который в нынешней России означает все, что не нравится.

Стоит заглянуть и в зеркало увековечения, так сказать, памяти исторических личностей. В нем, несомненно, отразится тот факт, что в российских городах существует 22 улицы имени террориста Степана Халтурина и 26 улиц имени террористки Софьи Перовской, не говоря о сотнях топонимов с именем Ленина, не брезговавшим для захвата и удержания власти ничем – ни заложниками, ни концлагерями, ни террором. Каково это – возмущаться украинскими «карателями» и одновременно сносом памятнику идеологу террора?

Ну, а для меня самое интересное зеркало – это то, в котором отражается эстетика памятников. Меня интересует не то, что харьковский Ленин свергнут (это было ожидаемо и предсказуемо - толпа всегда меняет не основы, но символику), а то, что с ним будет. И уничтожение памятника, и его восстановление на прежнем месте (что при определенном раскладе возможно) было бы одинаково скверно. Я вот радуюсь, что, например, в Петербурге Ленина на броневике у Финляндского вокзала окружили фонтанами, отразив (кажется, неожиданно для самих устроителей) в полной мере эстетику стеба, постмодернизма и того, что Сьюзан Зонтаг называла «кэмп», «camp». И крайне скорблю, что этого водно-броненосного Ленина отреставрировали после того, как пробили насквозь в 2009 году взрывом. Реставрировать, то есть делать вид, что не было, не следовало! Тогда бы срослось все: и Ленин-террорист на броневике, и Ленин-гриб, поливаемый фонтанами, и Ленин-жертва новых террористов, - и мы бы имели самый потрясающий памятник в мире.

Но поскольку мы этого не сделали, то и не нам, повторяю, по поводу Харькова шуметь.

Молчу.

Дмитрий Губин

Перейти на страницу автора