Кому торговая война, а кому – мать родна

Казалось бы, при размышлениях над санкциями на ум должны приходить старые советские анекдоты об отсутствии еды на прилавках. Но мне вспоминается анекдот из совершенно другой серии.

Приходит клиент в публичный дом. Берет девушку. Минут через пять она выскакивает в панике из комнаты, причитая: «Ужас, ужас, ужас…». Посетителю предоставляют другую девушку, затем третью. Все в точности повторяется. Тогда дело в свои руки берет хозяйка борделя. Девушки с нетерпением ждут ее возвращения. Наконец, мадам покидает комнату, где уединялась со странным клиентом, и говорит: «Да, ужас… Но уж не ужас, ужас, ужас…».

Свежесочиненные российские продовольственные санкции, согласно которым мы перестаем импортировать мясные и молочные товары, рыбу, овощи, фрукты из всех развитых стран мира, которые раньше нас ущемляли, представляют, конечно, весьма неприятный эксперимент над нашим народом. Про такие новации обычно говорят, что лучше бы сперва на мышах попробовать, а уже потом - на человеке. Если западные санкции до сих пор серьезного ущерба простому россиянину не наносили, то ответные меры Кремля по нему и впрямь серьезно ударят. Однако вряд ли это будет такой «ужас, ужас, ужас», которого у нас многие ожидают.

Проблема представителей нынешней российской власти состоит в том, что они, конечно, являются стихийными рыночниками (т.е. сторонниками западной модели развития экономики), однако всерьез философию рынка никогда не изучали и не пытались осмыслить. Рынок – это настолько сложная система с миллионами разных связей, что всякая попытка чиновничества его подрегулировать оборачивается провалами по причине внезапно возникающих на этом пути трудностей. Серьезные ученые неоднократно анализировали эту проблему на примере стран, задолго до России экспериментировавших с импортозамещением и тому подобными делами. Но стихийный рыночник, в отличие от профессионального исследователя, считает себя достаточно крутым, чтобы учесть все и подстелить соломку во всех местах возможного падения.

Давайте посмотрим, в чем могут состоять реальные слабые места кремлевского ответа на западные санкции. Развала рынка и возвращения к советским пустым прилавкам я не жду, поскольку Владимир Путин прекрасно понимает некоторые важные моменты.

Во-первых, несмотря на демагогию о поддержке отечественного производителя, он не закрывает Россию для импорта вообще, а лишь отсекает «неправильные» страны. То есть президент готов сохранить конкуренцию.

Во-вторых, для введения санкций он выбрал продовольственный рынок, где развивающиеся страны более-менее конкурентоспособны, но не запретил импорт автомобилей, бытовой техники и тем более высокотехнологичной продукции.

В-третьих, он не стал использовать проталкиваемую всякими лоббистами откровенную дурость, касающуюся запрета деятельности в России западных компаний (типа "Макдональдса») или, что еще хуже, запрета доллара.

Тем не менее, боюсь, проблемы у российских граждан все же появятся.

Во-первых, маневр с переориентацией огромной 140-миллионной страны на других поставщиков в течение кратчайшего срока слишком сложен, чтобы пройти достаточно гладко. Нужны новые контракты, новая логистика, новые кредиты. Если, скажем, импортер Кочерыжкин много лет покупал польские овощи и фрукты на кредит немецкого банка и транспортировал их фурами через Беларусь, то теперь он теоретически способен, конечно, заменить их продукцией чилийской. Но может выясниться, что на плоды нынешнего урожая уже есть покупатель, что на кредитном рынке ставки повысились, что фурами из Чили продукцию не доставишь и надо срочно искать пароходы. А также выявится масса других сложностей, которые ни комментатор, ни чиновник не смогут предсказать, поскольку современный глобальный рынок чрезвычайно сложен.

Так что если где-то на какое-то время в магазинах вместо свежего импорта окажутся лишь старые кочерыжки, удивляться не стоит. Издержки подобного рода заложены в модель ответных санкций.

Во-вторых, у всей этой печальной истории могут быть серьезные инфляционные последствия. Если, скажем, кредит придется брать под высокие проценты, продукцию везти из-за океана и платить неустойки по старым контрактам, то все эти издержки импортер, естественно, вынужден будет включить в цену товара. Более того, поскольку предстоит обихаживать новых поставщиков, вполне возможно, надо быть готовыми переплачивать. «Прости, амиго, – скажет седовласый чилийский плантатор. – На эти фрукты у меня был покупатель из США, но я, так и быть, продам их тебе. Однако цена будет немалой, чтобы я покрыл неустойку».

И еще одна тонкость. Некоторые импортеры из-за неизбежного роста цен, наверное, разорятся. Особенно в тех случаях, когда подсуетится отечественный производитель. А если импортер разорится, этот самый отечественный производитель, заняв на рынке монопольное положение, сможет взвинтить цены. Таковы косвенные инфляционные последствия наших санкций. Они проявятся не сразу, но, скорее всего, без них дело не обойдется.

В-третьих, запреты всегда усиливают масштабы разного рода мошенничества. Например, продукцию, поставляемую из "запретных" стран, будут везти через границу под видом разрешенной. Придется платить большие взятки, чтобы таможня дала на это добро. Разбогатеет немалое число жуликоватых госслужащих, а оплачивать рост их доходов придется, естественно, потребителю.

Скорее всего, при таких гигантских масштабах запретов сформируется целое направление бизнеса, специализирующееся на том, как обходить систему санкций. Юристы будут изобретать относительно законные маневры. Зарубежные жулики станут оказывать нашим жуликам услуги по оформлению польской свинины в качестве крокодилятины из Буркина-Фасо. На честных служащих (если такие еще бывают) придется время от времени наезжать, и для этого понадобятся силовики, чья доля в прибылях окажется весьма немалой. Словом, активизируется многое из того, что мы привыкли называть диким капитализмом, и что, как кажется некоторым наивным людям, осталось где-то в "лихих 90-х" с их неумеренным криминалитетом.

В общем, кому торговая война, а кому - мать родна. Поскольку некоторая часть бизнеса и большая часть чиновников на санкциях неплохо наживется, то, естественно, мы вскоре увидим по телевизору, как тот или иной отечественный товаропроизводитель, глядя на нас честными глазами, будет говорить, что, мол, русская говядина уже встает с колен и даже потрясает рогами, грозя исходящему в своем коровьем бешенстве заокеанскому конкуренту. При этом сей производитель на вырученные от вставшей с колен говядины деньги купит себе хороший домик за океаном, куда со временем и переселится. Но родину не забудет. И долго будет еще благодарить власти за санкции, столь мудро введенные против зарвавшегося Запада.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Перейти на страницу автора