Украинское дело

Чтобы извлечь осмысленный урок из украинских событий, надо помнить о двух вещах. Во-первых, украинцы борются за свое собственное будущее, а вовсе не за российское. Во-вторых, Украина совсем не так похожа на Россию, как у нас принято думать.

При всей понятности интереса нашей общественности к украинскому кризису, есть в этом взвинченном внимании и что-то ущербное. Что-то, сильно похожее на страсти болельщиков, которые неистовствуют и воображают себя участниками борьбы, хотя в действительности только глазеют на нее со стороны.

Это мнимое соучастие влечет за собой и по-детски упрощенные ожидания насчет воздействия на Россию украинских событий, называй их хоть революцией, хоть погромным бунтом. Наши охранители опасаются, будто падение режима Януковича подорвет заодно и режим Путина, а победа, наоборот, его укрепит. Оппозиционно мыслящие россияне смотрят на происходящее примерно так же, хотя и с диаметрально противоположными чувствами.

Наверняка предсказать ничего нельзя, но очень возможно, что ошибутся и те, и другие. Конечно, в истории всегда что-нибудь случается в первый раз, но до сих пор каждый украинский кризис отражался на российских делах совсем не так прямолинейно.

Стоит вспомнить, чем у нас откликнулась «оранжевая революция» 2004 года, которая личного состава украинского политико-коммерческого класса почти не изменила, но явно прибавила там свободы. У нас же свободы после этого сильно убавилось, а в начальствующих умах на много лет укоренилась выдумка об «оранжевой угрозе», питаемая совершенно необоснованным страхом перед повторением киевских событий в Москве. Однако нелепо винить в наших тогдашних проблемах украинцев - мы получили от собственных верхов лишь то, что согласились принять. А «оранжевая зараза» на восток не перебросилась.

Точно так же и сегодня не видно предпосылок для того, чтобы гипотетическое падение Януковича отозвалось какими-то крупными волнениями у нас. Куда более уверенно можно сказать, что произойдет, если он удержится. На этот случай надо уж точно готовить кошельки: цена поддержки этого хилого режима, если он временно окажется победоносным, наверняка основательно вырастет.

Однако не буду пытаться угадать исход ближайших событий. Их глубинный смысл все равно не изменится: на Украине рождается так называемая политическая (она же – гражданская) нация, которая создает свое национальное государство.

Если исходить из данного непреложного факта, то все сыплющиеся с российской стороны вопросы, упреки, непрошеные советы, а также частично и восторги, отпадают сами собой. Создание Украинского национального государства – это работа, которую украинский народ проделывает для себя и по собственному разумению. А вовсе не для того, чтобы подать России какой-то поучительный пример. Это их украинское дело, которому вполне можно сочувствовать - в надежде, что соседняя страна станет благоустроенной и сравнительно свободной. Однако гарантий этому нет и не может быть. Строительство национального государства – нормальное и в основе своей здоровое явление, но дорога к нему идет вовсе не через райские кущи.

Наивно поэтому дивиться, что в первых рядах борцов за свободу выступают украинские национал-экстремисты. В таких событиях их активнейшее участие неизбежно по определению. Другое дело, что они совсем не обязательно окажутся главными победителями.

Еще более наивно недоумение, с которым большинство российских наблюдателей взирает на слабую управляемость событий, на то, что Кличко, Яценюк и Тягнибок недостаточно авторитетны в бунтующих массах. Фактически, наших земляков смущает именно то, что как раз и является самой сутью украинских событий – их народность. Ведь в представлениях наших интеллектуалов, в полном согласии с идеологией наших чиновников всех рангов, народ, самочинно вышедший на улицы, – это бессмысленная, жестокая, неистовствующая толпа. Страх перед ней, можно сказать, объединяет у нас всех, сверху донизу. Плюс поголовная вера в явную или тайную управляемость если не любых, так почти любых событий.

Кремлевская вертикаль претендует управлять всем и всеми. А если кто-то не подчиняется, то ясно, что им управляет Госдеп. Московские интеллигенты, в свою очередь, много месяцев обвиняли руководителей протестных шествий 2011–2012 гг. в неумелом управлении акциями, которые якобы именно из-за этого и потерпели неудачу. В поисках надежной руководящей руки российская оппозиционная мысль обратилась затем к Навальному, вслед за ним – к освобожденному Ходорковскому. Теперь вот издалека ругают Яценюка: не харизматичен и малоавторитетен в бунтующих толпах. О том, что это вовсе не наш, а иностранный политический деятель, да и толпы тоже иностранные, как-то забывают. И совершенно зря. Толпа, составленная из озлобленных, случайно сбившихся в кучу людей, способна разве что на погром. А вот толпа, пусть и смутно, но ощущающая себя нацией, может совершать достаточно осмысленные и солидарные действия даже без начальников. Ее стихийность - кажущаяся. Она в силовом поле своей идеологии.

Такое поле вполне заметно в украинских провинциальных городках и почти отсутствует в наших столицах. В этом главное различие между Украиной и Россией. В России есть «русские марши», но до сих пор нет российской гражданской нации. Нет общепринятого представления о том, что Россия – страна россиян, людей, имеющих общие ценности, интересы и гражданские права. И самое элементарное из них – право самим выбирать управленцев, не становясь пассивным «населением», передаваемым из одних руководящих рук в другие. Можно сколько угодно рассуждать о «честных выборах» и кошмарах несменяемого правления, но демократия возможна только в национальном государстве. Для политического народовластия, как минимум, необходим политический народ.

Его консолидация – дело почти неизбежное, хотя и небыстрое. Гражданская энергия растет, пусть и медленно. Но до тех пор, пока российская нация не заявит о себе в полный голос, политическое развитие нашей страны, окажись оно плохим или приемлемым, не будет повторять траекторию Украины - потому что не может.

А на Украине национальное самоопределение стало, вероятно, уже необратимым. Исключение составляет, пожалуй, только Крым. Но даже в крайних восточных областях большинство жителей считают себя украинцами. Даже Донецк, не говоря о Днепропетровске, пусть и медленно, но движется все же на запад, а не на восток. В том числе и поэтому на Украине сегодня много признаков революции или, если угодно, бунта, но мало примет гражданской войны.

Мятежным массам запада и центра этой страны противостоят не сограждане из восточных областей, пусть и сгоняемые на лоялистские митинги, не украинский правящий класс и даже не донецко-луганские олигархи. Им противостоит лишь команда президента Януковича, составленная из его родственников, друзей и коммерческих партнеров, плюс несколько десятков тысяч силовиков и гражданских чиновников, с разной степенью рвения выполняющих их приказы. Стратегической победы на этой стороне быть просто не может. Самое большее – временный тактический успех.

И вот тут можно перейти к тому уроку, который действительно способны преподать сегодняшние украинские события. Украина еще долго и вяло, шажок за шажком, продвигалась бы по своему исторически предопределенному пути, если бы не попытка режима Януковича насадить там российскую схему управления и кремлевские способы «решения вопросов». Тамошний кризис как раз и показал, как легко такая схема идет вразнос в любых нештатных ситуациях.

Качество украинского руководящего класса – примерно такое же, как и нашего. В массе своей он тоже профнепригоден. Но чувства самосохранения все-таки не лишен, и если бы имел возможность высказать свое консолидированное мнение, то не одобрил бы отказа от ассоциации с Евросоюзом и уж тем более не пошел бы на принятие безумных репрессивных законов от 16 января, из-за которых заполыхали приугасшие было протесты. При этом местное парламентское большинство, голосовавшее за эти законы, - такие же политические куклы, как и их коллеги в Охотном ряду. Эти законы не нужны не только украинской верхушке в целом, но даже большинству депутатов от провластной Партии регионов, которые, вопреки собственным интересам, с хорошо выдрессированной бездумностью их поддержали. Нелепую импровизацию правящего клана, о которой он сам же быстро начал жалеть, не имели возможности раскритиковать и предотвратить даже его собственные приверженцы.

Мифом или полумифом оказалось и всевластие местных олигархов, сконцентрированных в большинстве на востоке страны и, как считается, приведших Януковича власти. Клан президента-победителя очень слабо считался с их деловыми интересами и, насколько можно понять, даже не консультировался с ними по поводу карательных законов. Для самого богатого человека Украины и самого якобы могущественного союзника Януковича, донецкого мультимиллиардера Рината Ахметова, эти законы оказались сюрпризом, а официальная его реакция на взрыв протестов говорит скорее о растерянности и осторожном недовольстве своим союзником, чем о знании способов овладеть ситуацией: «Единственный выход - перейти от уличного противостояния и попыток его подавления к конструктивным переговорам и достижению результата. Участники переговоров должны руководствоваться интересами всей страны. Именно всей страны!…»

Примерно такие же бесценные советы участники конфликта получили и от представителей всех местных конфессий, и от многих прочих доброжелателей.

Неадекватность всего механизма власти, помноженная на бездарность руководящей клики, привели к тому, что теперь ей придется либо отступать, либо править своим государством в режиме чрезвычайного положения, которое нигде и никогда не заканчивалось в пользу тех, кто его вводил.

России до такого кризиса еще довольно далеко. Но другие кризисы с другими сюжетами у нас почти неизбежны, и даже вряд ли заставят долго себя ждать.

Полтора десятка лет назад, в разгар политических штормов конца 90-х, у нас были, пусть и недоделанные, государственные институты, «сдержки и противовесы», публично работающие механизмы принятия решений. Общенациональное гражданское сознание было тогда еще слабее, чем сейчас. Но эти структуры кое-как служили его суррогатом и помогали государству удержаться на плаву. Их больше нет. А политической нации - еще нет. Стране предстоят опасные годы.

Сергей Шелин

Перейти на страницу автора