Отступать некуда

10 июня 2011 года в центре Москвы погиб полковник Юрий Буданов. Он погиб в бою – ибо, если то, что мы видим вокруг – «мир», тогда что же такое «война»?

Каждый имеет право на свое мнение. Кто-то считает себя сторонником Буданова, кто-то - противником. Мое мнение – человек, воевавший на нашей стороне, не может быть осужден за преступления в ходе войны. Иначе это предательство. Буданов не прятался за чужие спины, он защищал от ваххабитов и террористов Россию. К солдатам относился хорошо, смерть каждого из них переживал очень глубоко. Прошел две чеченские кампании. Сорвался, убив предполагаемую снайпершу (хотя, может, и ошибся), перечеркнув тем самым свою жизнь и ее. Но война в белых перчатках не делается. Тем не менее, Буданова лишили Ордена Мужества, а кровавых мясников сделали «Героями России» – хотя именно они и им подобные палачи резали наших пленных солдат в Чечне, и вообще всех русских. И самое страшное, что все чеченские боевики (кто хотел) получили амнистию, а русских офицеров (Буданова, Аракчеева, Ульмана и др.) унизила и предала власть, посадила в тюрьму, лишила наград и званий.

Некоторые говорят, что Буданова приговорил суд – а значит, он виновен. Что ж, может быть, и так. Но только тогда не возмущайтесь, почему самый справедливый и независимый в мире российский суд оставляет без изменений приговор Ходорковскому. Почему оправдывает чиновников и их детишек, сбивающих людей на дорогах и тротуарах своими катафалками, или расстреливающих редких животных с вертолета. Почему никто не отвечает за убийство Магнитского. Вы уж определитесь, какое у нас правосудие, будьте последовательны.

Итак, Буданов убит. Неужели произошедшее – это та самая искра, из которой разгорится пламя? Уже слышны голоса, что это - провокация. В принципе, на провокации, поддаваться, конечно, не стоит. Вопрос только в том, что когда русским офицерам сносят голову четырьмя выстрелами днем в собственной столице – это провокация, или уже нечто большее?

В любом случае, уверен, что если бы у Буданова была возможность иметь при себе хотя бы пистолет Макарова для самообороны – все могло пойти и по-другому, и конец бы пришел преступнику, а может и нескольким... Ведь бандиты и убийцы по России не с пустыми руками ходят, они не спрашивают разрешения на ношение оружия. Сегодня все мы безоружны перед бандитами и властью.

Вспомните фильм «Брат» - а точнее, эпизод, когда Данила заставляет двух подонков, издевавшихся над кондуктором, заплатить штраф за безбилетный проезд. Подумайте: а почему он рискнул ввязаться «не в свое дело»? Да потому, что у него был пистолет. И с пистолетом он мог себе позволить сделать все, что угодно, не опасаясь быть поднятым на нож. Так и во многих других случаях, когда мы видим, допустим, что несколько отморозков нападают на одного, и мы не вмешиваемся. Почему не вмешиваемся? Логика такова: потому, что мы не уверены, что нам удастся справиться с преступниками. Их много, а я – один. Мы не уверены, что нам помогут другие (даже наоборот, уверены, что никто и пальцем не пошевелит ради нас). А при таком раскладе помочь жертве ничем нельзя, единственное, что остается - пройти мимо, а максимум - вызвать полицию. Если таковая будет в наличии поблизости. А вот если бы у вас было оружие - тогда как? Тоже прошли бы мимо, не вмешались бы никуда? Мало того, если бы и преступники знали, что у любой жертвы может оказаться оружие, или у прохожих, способных лично вмешаться в происходящее, - тогда и преступления как такового не могло бы произойти. И напрасно поэтому удивлялся Евгений Ройзман, что ни один человек не вмешался, не заступился, когда на глазах у десятков человек трое преступников затаптывали людей, предварительно спрашивая, русские ли они, около гостиницы «Космос» 8 июня. Никто не вышел бы один и без оружия на троих (если он не Чак Норрис, конечно), зная, что его тут же могут поднять на нож, или выстрелить в глаз. Таких случаев – сотни. А вот в Америке - вышли бы. И положили бы этих троих. Положили бы и Евсюкова - еще до того, как он успел бы выстрелить в первую же свою жертву в супермаркете. И т.д.

Кстати, к вопросу о разрешении ношения короткоствольного огнестрельного оружия гражданами для самообороны. В принципе, этот вопрос глубже - он затрагивает не только право на самооборону. Ведь если у людей появится оружие - они начинают чувствовать уверенность в себе, что сразу ведет к повышению гражданского самосознания. А это не на руку власти.

Так, недавно у актера Джона Малковича, приезжавшего в Москву, спросили: « А вот возможно ли такое – едешь ты по Лос-Анджелесу на машине – и вдруг видишь: летит по встречке «Мерседес» с мигалкой и джипами охраны. Задаешься вопросом: а кто это? А, это режиссер Коппола с бригадой, едет фильм свой снимать». В ответ Малкович отшутился: «Нет, у нас такого не может быть, другие водители их бы сразу всех перестреляли». Но в каждой шутке, как известно, лишь доля шутки. А у нас те, кто могут стрелять, как раз и перемещаются в таких машинах с мигалками.

Именно поэтому власть и не разрешает нам оружие – ведь управлять легче тупым скотом, которому достаточно лишь бросить подачку с барского нефтедолларового стола - и тогда быдло успокоится, и будет продолжать мычать, наслаждаясь телесериалами и шоу, новостями по государственному телевидению, исправно голосуя за правящую партию, хотя их голоса, в общем-то, и не требуются - достаточно лишь исправить итоговые протоколы, внеся туда нужные цифры.

Однако мы, все-таки, не скот, не быдло. Да, у нас, действительно, пассивное население, большая часть которого не интересуется ничем, что выходит за пределы своего маленького, узкого семейного мирка. Оппозиция, которая абсолютно безопасна для существующей власти, и рядом не стоявшая с той же египетской или тунисской. Обратите внимание, сколько у нас лидеров оппозиции - и какие у нас позорно малочисленные оппозиционные организации и митинги, на разгоне которых тренируется ОМОН. А вот в Египте и Тунисе я даже не припомню ни одной фамилии ни одного лидера оппозиции, организовывавшего акции протеста. Потому что обошлись и без лидеров - а вот акции протеста набирали сотни тысяч человек, миллионы. Может, это потому, что целью оппозиции был не самопиар, а реальное дело?

И все же, что самое главное, несмотря на вышеизложенное, у нас огромный потенциал протеста. Он выплескивается сейчас в Интернете - практически любая новость, любая статья, где хотя бы мельком упоминается действующая власть, вызывает шквал гневных комментариев. Любая мысль о власти вызывает у людей искреннюю ненависть - а ведь Интернетом в РФ пользуется 50 млн. человек, и это - самая прогрессивная часть населения. Например, в Египте при 80-миллионном населении Интернетом пользуются 20 миллионов - т.е., каждый четвертый. И этого - хватило. В России - уже каждый третий пользуется сетью, но, как видно, этого не хватает.

Дело в том, что сами по себе протестные настроения никому еще ничего не дают. Не появилась еще та сила, которая была бы способна канализировать, взять под контроль этот бессистемный, хаотичный протест, чтобы люди почувствовали: «Вот именно сейчас мои усилия не пропадут. Пришло время действовать». Есть только те, кто пытается это взять протест под контроль – но люди уверены, что их пытаются, как обычно, одурачить, они не хотят, чтобы на их активности зарабатывали очки политические проходимцы, и потому выплескивают эмоции только в Интернете.

Они ждут, как и всегда. С одной лишь разницей: раньше мы все ждали в тылу – а теперь линия фронта проходит уже среди нас.

Владислав Гаганов

Прочитать оригинал поста Владислава Гаганова с комментариями читателей его блога можно здесь.